41 
– Это – чистый комплект, выглаженный специально для нее. И скажи своей маме, что крахмалить вещи вредно – от этого может быть аллергия. Вот я и не делаю этого.
В общем, началось. После похода к кардиологу моей свекрови «неожиданно» разрешили «свободную диету», хотя черт его знает, что именно она имела в виду под этим. Жареное, копченое и соленое – специально для людей на обследовании.
Теперь по утрам меня будил запах жареных оладушек, и это было неплохо, если бы не вопросы, как я могу пользоваться таким плохим маслом и почему у меня грязные сковородки. В обед я получала звонок от свекрови, в ходе которого мне выдавались инструкции, что именно необходимо купить и каких марок, а чего не стоит брать ни в коем случае. Мясо, которое я выбирала, было невозможно старым, и как я могла не заметить, что мне подсовывают старого быка. Сыр – тухлым, и бесполезно было объяснять, что этот сыр тухлый по призванию, судьба у него такая – быть тухлым, с синими следами благородной плесени. И что, вообще на секундочку, в условиях международных проблем и санкций достать такой сыр по нормальной цене – уже чудо. И выбрасывать его в помойку ни в коем случае нельзя.
– Но и есть тоже такое ты же не будешь? – поражалась свекровь, для которой сыром мог быть только брусок густого желтого цвета в мелкую дырочку.
– Я – не буду, а вот гостям скормлю. Людмила моя съест.
– Для Людки – такие деньги? – окончательно разочаровалась свекровь. Она бы ходила в магазин сама, но «в ее состоянии» нельзя было носить тяжести, к тому же я заезжала в магазин после работы, на машине. Это было удобно, с этим она не спорила. Алевтина Ильинична должна была выполнять свое секретное задание.
Забавно, что наша Варя ничего не замечала. Ни шушуканья за ее спиной, ни пристальных взглядов, ни изменения в бабушкиной диете. Мы были ей неинтересны, зато она была интересна нам.
Очень скоро начало выясняться, насколько продуктивной оказалась Гришина идея подселить в дом родственника-шпиона. Бабушка приходила к нам с докладом, когда Вари не было дома. Утром – редко, мы все убегали примерно в одно и то же время. По выходным Варя спит чуть не до обеда, но ты никогда не можешь быть уверен точно, что она не слушает тебя. Поэтому мы объявляли экстренные совещания, когда она задерживалась в школе на дополнительных занятиях или торчала у Машки Гуляевой.
– Хорошая девочка, – сделала первый вывод бабушка, пробыв у нас неделю. – Только сильно переживает.
– Интересно, за что именно она переживает и как вы это поняли, если она никуда не смотрит, кроме своего телефона? – возмутилась я.
– Это вы так думаете, а я вижу, как она на вас двоих смотрит, когда вы ругаетесь, – бросила нам свекровь. Мы вздрогнули и посмотрели друг на друга. Как мы можем ругаться, если почти не разговариваем?
– Мы никогда не ссоримся.
– Да? Ты так считаешь, сынок? Ну так со стороны это выглядит по-другому. А ты, Ирочка, стала какая-то взрывная. Постоянно цепляешься.
– Я вообще не понимаю, при чем тут это, – я всплеснула руками. Еще через неделю бабушка подтвердила, что девочка влюблена. И что Варя бегала на свидание. Это было бы невозможно узнать, если бы не бабушка, так как нас с Гришей в дневное время нет.
– Она прибежала из школы как ошпаренная, – поделилась с нами Алевтина Ильинична на внеочередном собрании шпионской группы. – Портфель бросила посреди коридора, я об него даже споткнулась.
– Она всегда так делает, – пожала плечами я.
– Нет, не всегда. С тех пор как я приехала, она его всегда в комнату относит, разбирает и готовит учебники на следующий день, – сообщила свекровь с гордостью и возмутительно назидательным тоном. Подумаешь, достижение. Все равно в итоге Варька рюкзак бросила.
– И что потом? – потормошил мать Григорий. – Ты сказала, что у тебя есть неопровержимые доказательства!
– Да! – пришла в себя бабушка и продолжила докладывать «по-боевому»: – Она поговорила с ним по телефону!
– И что это доказывает? – хмыкнула я.
– Она сказала, что не перестает о нем думать! – Алевтина Ильинична выложила на стол козырь. – Так и сказала. И что у него самые красивые глаза.
– Да что ты говоришь! – подскочил Григорий. – Выколю я их ему, вот ведь свинья рыжая, а?
– Прекрати! – рявкнула я. – И так дочь нам вообще ничего не рассказывает. Ты еще с ним подерись!
41 
