90 
Его светлость чуть не сломал рукоять хлыста.
— Дижон! Какая наглость! Подготовьте гнедую, Флетчер, и пришлите посыльного, чтобы он отнес записку мисс Марлинг.
Маркиз сел за письменный стол и обмакнул в чернила перо. Он торопливо начертал лишь одну строчку: «Они направляются в Дижон. Через полчаса я выезжаю». Вручив записку лакею, Видал схватил шляпу и отправился к Фоли, банкиру герцога Эйвона.
Когда спустя полчаса милорд вернулся, у входа его ждала легкая карета. Один из лакеев пытался впихнуть в экипаж две огромные коробки. Его светлость грозно осведомился, чем это он занимается.
— Вещи принадлежат даме, милорд, — испуганно объяснил лакей.
— Даме? Какой еще даме? — Видал раздраженно сжал кулаки.
Ответом на его вопрос явилась возникшая в дверях кузина. На лице мисс Марлинг под премиленькой шляпкой, подвязанной розовыми ленточками, застыло упрямое выражение.
— Ну наконец-то, Видал! — нетерпеливо воскликнула Джулиана.
— Какого дьявола ты здесь делаешь? Тебя это не касается!
Мисс Марлинг с вызовом взглянула на его светлость.
— Я еду с тобой!
— Ни черта! — взорвался маркиз. — Нет, моя прекрасная леди, юбки мне в дороге не нужны.
— Я еду с тобой, — непреклонно повторила мисс Марлинг.
— Нет, не едешь, — вскипел Видал и сделал знак конюху.
Джулиана схватила Видала за руку и зло прошипела:
— Ты не тронешься без меня! Тебя волнует только твоя мерзкая Мери, но, да будет тебе известно, она убежала с моим Фредериком, и потому я поеду, даже если мне придется для этого нанять почтовую карету! Так и знай, Видал!
Его светлость хмуро взглянул на разбушевавшуюся кузину.
— Вот как? Сомневаюсь, что ты получишь удовольствие от поездки в почтовой карете.
— Так ты берешь меня с собой? — Мисс Марлинг топнула изящной ножкой.
Его светлость пожал плечами.
— Придется, но на месте твоего мужа я бы потом тебя как следует проучил, моя девочка. — Он бесцеремонно запихнул Джулиану в карету и спросил: — Тетушка знает?
— Я оставила письмо, в котором постаралась объяснить неотложность своего отъезда.
— Хорошо, — буркнул Видал и захлопнул дверцу.
Один из лакеев поднял ступени кареты. Форейторы уже находились в седлах, а конюх держал лошадей под уздцы. Видал натянул перчатки, взял поводья в левую руку и вскочил на лошадь.
— К Королевским воротам! — крикнул он и изо всех сил натянул поводья, чтобы пропустить карету вперед.
На первой же станции мисс Марлинг потребовала, чтобы ее выпустили. Пока меняли лошадей, она подвергла едкой критике поведение его светлости и каретные рессоры. Мисс Марлинг пожаловалась, что никогда ее так сильно не трясло. Она недоумевала, как мужчина может быть столь жесток по отношению к даме.
— Я так и думал, — ответил Видал. — Может, это путешествие отучит тебя вмешиваться в мои дела.
— В твои дела? — задохнулась от возмущения мисс Марлинг. — Неужели ты воображаешь, что меня сколько-нибудь заботят твои дела? Я еду по своим собственным делам, дорогой кузен!
— Тогда перестань ныть и ворчать, — парировал он.
Оскорбленная в лучших чувствах, мисс Марлинг проследовала к карете. На следующей остановке она даже не выглянула в окно, но еще через двенадцать миль вновь явила свету свое очаровательное личико.
Наступили сумерки, очертания предметов едва проступали в поднимающейся от остывающей земли сизой дымке. На карете давно уже зажгли фонари, а из окон небольшого постоялого двора лился уютный свет.
— Видал, нельзя ли нам здесь переночевать? — спросила мисс Марлинг.
Его светлость разговаривал с одним из конюхов. Закончив разговор, он не торопясь подошел к кузине. На нем был плащ с тройной пелериной из темно-желтой ткани.
— Устала? — спросил он.
— Конечно, устала, глупец! — Мисс Марлинг не стеснялась в выражениях.
— Так отправляйся в гостиницу, — приказал он. — Мы там пообедаем.
— Но я не способна проглотить ни кусочка.
Не обращая внимания на жалобы кузины, Видал отвернулся и снова заговорил с конюхом. Мисс Марлинг, вне себя от гнева, ворвалась в гостиницу, где услужливый хозяин препроводил ее в отдельную гостиную. В камине мерцали угли, и Джулиана, пододвинув поближе стул, протянула к огню озябшие пальцы.
Вскоре появился маркиз. Он кинул плащ на стул и принялся ворошить тлеющие дрова.
— Так лучше, — удовлетворенно вздохнул он, когда в камине весело заиграли языки пламени.
90 
