Схватив одной рукой сумку, а другой зажав сына под мышкой, Кэрри тихонько выбралась из квартиры.
Коляска Стива стояла у подъезда. Она посадила ребенка в нее и быстрым шагом пошла по улице.
Она устремилась вперед, к своей новой жизни, и никто был не в силах остановить ее.
ДЖИНО. 1950
Мария улыбнулась. У нее самая замечательная в мире улыбка и самый большой в мире живот. Сидя в саду возле их дома в Ист-Хэмптоне, она негромко проговорила:
— Джино, я думаю, что будет лучше, если ты отвезешь меня в клинику.
Джино охватила паника.
— Боже! Куда мне звонить? Что нужно делать?
— Позвони в клинику и скажи им, что мы выезжаем. И не нервничай.
— Я не нервничаю! Господи! Откуда ты знаешь, что уже пора?
Она смущенно улыбнулась.
— Уже пора.
— Ну и ну! Посиди пока здесь.
Он бросился в дом, чтобы позвать кого-нибудь себе в помощь.
Миссис Кэмден, сиделка, которую они наняли, что-то вязала, попивая чай и слушая радио.
— Живее! — скомандовал Джино. — Она уже готова!
Миссис Кэмден была не в состоянии двигаться так быстро, как этого хотелось бы Джино. Она аккуратно положила свое вязанье на стол, поправила белоснежные седые локоны — волосок должен быть к волоску — и только после этого медленно, с достоинством, поднялась.
От волнения Джино подпрыгивал на месте. Прокричав что-то шоферу и телохранителю, он кинулся наверх — за чемоданом для Марии. Вещи в него были уложены еще неделей раньше.
Ему с трудом верилось, что уже действительно пора. Стать отцом в сорок четыре года! Он уже было потерял всякую надежду.
— Как ты себя чувствуешь, девочка? Все в порядке? Ты можешь сама идти?
— Ну конечно. — Смеясь, Мария неторопливо приближалась к машине, поддерживаемая с одной стороны миссис Кэмден, а с другой — Джино. — В клинику ты уже ведь позвонил, да?
Он хлопнул себя по лбу.
— Дьявол! Забыл. Подождите!
Со всех ног Джино бросился в дом, сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Не попадая пальцами в отверстия диска, кое-как набрал номер.
— Приготовьте все необходимое, миссис Сантанджело сейчас будет у вас!
Голос женщины на том конце провода звучал возмутительно спокойно и холодно. Джино готов был бы задушить ее. Да что с ними со всеми происходит, неужели ни у кого не осталось никакого чувства реальности?!
Он побежал к машине. Мария с сиделкой удобно устроились на заднем сиденье. Втиснувшись рядом, Джино бережно взял жену за руку.
— Может, вам будет лучше на переднем, мистер Сантанджело? — со значением спросила сиделка.
— Нет-нет, не беспокойтесь обо мне. Лицо Марии слегка исказилось от боли, она нежно провела рукой по своему животу.
— Господи! Что такое? Ред, ты когда-нибудь стронешь с места эту долбаную машину?
Миссис Кэмден осуждающе поджала губы. Огромный зеленого цвета «кадиллак» домчался до клиники за рекордное время. Марию тут же провели внутрь, и внезапно Джино почувствовал себя здесь абсолютно лишним.
— Не стоит так волноваться, сэр, — обратилась к нему молоденькая сестра. — Если вы хотите чашечку кофе…
Чашечку кофе! Да она что, рехнулась?
Поддавшись привычке, Джино заходил по длинному больничному коридору.
Мария. Его жена.
Это оказалось трудным для них обоих. Каким мощным было противодействие… Какие вопли и истерики… Мария ехала в Сан-Франциско с таким ощущением, будто она — преступница.
— Я хочу жениться на ней, — сообщил Джино Косте.
— Ты сошел с ума? Не она тебе нужна, ты вбил себе в голову, что любишь ее, потому что Мария похожа на Леонору.
— Чушь! Я люблю ее.
— Оставь, Джино. Опомнись. Ты несправедлив ко всем, а к ней в первую очередь. Ведь она даже не понимает, что происходит. Она всего лишь старшеклассница. А тут вдруг ты!
— Мария — не школьница, Коста. Ей двадцать один год, и я собираюсь жениться на ней.
— Забудь об этом. Леонора никогда этого не допустит.
Однако получилось так, что у Леоноры не оставалось другого выбора. Мария забеременела и пришла в неописуемое волнение. Ей удалось позвонить ему и поделиться новостью. Джино немедленно принял меры к тому, чтобы найти решение проблемы. Не прошло и недели, как они встретились в Мэриленде и в тот же день официально стали мужем и женой.
Леонора поклялась, что никогда в жизни не заговорит больше со своей дочерью. Эдвард вынужден был с неохотой поддержать супругу.
Ни Марию, ни Джино это особенно не взволновало. Они чувствовали себя немыслимо счастливыми. Он приобрел особняк в Ист-Хэмптоне — тот самый, где они так любили друг друга, выкрасил его белой краской, выкопал небольшой простенький бассейн, оставив сад заросшим и нестриженым.