28 
Так что пусть живет спокойно – уж Анна привыкла справляться со всем сама. Лишь бы Матюша был счастлив. Лишь бы все хорошо… О том, что он как-то сам узнает или догадается о происходящем, она не волновалась. Самому-то ему узнать – откуда. Загс, полный русскими людьми, адвокат, свободно входящий в двери с надписями «Служебный вход». Ну, так Матюша по-русски не читает.
Анна была в бежевом костюме, Матгемейн же, как его ни пытались отговорить, уперся и пришел в загс в клетчатом килте, в котором частенько выступал, и теперь пугал своими волосатыми ногами всех остальных граждан, которых занесло в этот день в центральный загс. Свои уже давно не пугались – привыкли. Чего возьмешь с иностранца. Вся толпа: Нонна, Женя, Олеся, баба Ниндзя и дети, даже Максим Померанцев – стояла отдельно, в стороночке, и ждала вызова от адвоката. Было мирно и радостно, как и положено в такой вот торжественный день.
– А это будет законно? – спросила Женя, для которой даже прохождение куда-либо без очереди всегда было чем-то из ряда вон, преступлением, за которым неминуемо последует наказание. Хотя бы в виде криков людей в этой самой очереди. Когда Женя выбирала себе профессию, она искала такую, где бы ей пришлось иметь дело в основном с цифрами и компьютерным экраном, нежели с людьми, так как она старалась избегать конфликтов в любых их формах. Ее желание нравиться всем и быть хорошей девочкой иногда доходило до абсурда, но что поделаешь. Воспитание. Мама.
– Что будет законно? – лениво поинтересовался Померанцев, которого уж вообще непонятно что сюда принесло. Без него бы обошлись. Уж Нонна пыталась испепелить его взглядом, но Померанцев на это только поинтересовался, не одолжить ли ей «Визину» – что-то глаза раскраснелись. Да и мешки под глазами, тоже нехороший признак. Надо больше отдыхать и не давать негативным эмоциям прорываться наружу.
– Ну что, их вот так поженят, без очереди? – Женя спросила и немного осела, став словно чуть ниже. Померанцев усмехнулся и заверил ее, что сам акт гражданского состояния будет самым что ни на есть настоящим, а то, что вне списка, так на это адвокаты и нужны.
– А почему так долго? – спросила Нонна, которую так и подмывало ворчать, неважно о чем, главное, чтобы на Померанцева.
– Долго мы ждали, пока Анна прическу доделает, – влезла Олеся, пытаясь нейтрализовать Нонну. И без нее хватало проблем. Матгемейн держал свою Анну за руку и стоял у стеночки так смирно, так недвижимо, что становилось даже жаль – черт его знает, что сейчас творится в его ирландской голове.
– А ты в день нашей свадьбы домой пришла без прически, – заметил вдруг Померанцев, неожиданно оживившись. – Не стала делать?
– А я как чувствовала, что ты не придешь, – пробормотала Олеся после невольной паузы. Что отвечать. План был – отстреляться на прослушивании, затем переодеться, сделать прическу у Анны и потом прийти в загс. План был – план сплыл, а Померанцев ничего такого тогда не заметил.
– Чувствовала, значит? – кивнул он, задумчиво посмотрев на нее. – Всегда приятно, когда твоя девушка тебя хорошо знает.
– А ты не пришел! – возмущенно напомнила вдруг ему Нонна, найдя наконец идеальный повод прицепиться к Померанцеву.
– А это не твое дело, дорогая Нонна, – холодно, сквозь зубы процедил Померанцев, не сводя взгляда при этом с Олеси.
– Конечно, это не мое дело, – кивнула Нонна, полная искреннего и неподдельного (и такого своевременного) сострадания к травме своей хорошей подруги. Проблема была только в том, что Нонне не было известно второй части этой драматической истории. О том, что Олеся сама не явилась в загс, Нонне решили не говорить – на всякий случай. Она была хорошей подругой, но порой становилась непредсказуемой. Особенно когда была уверена, что действует в чьих-то интересах и знает, как будет лучше.
– Конечно, не твое, – еще раз кивнул Померанцев, а Олеся встрепенулась с облегчением, увидев, как к ним направляется адвокат.
– Паспорта, – коротко бросил тот тихим голосом, каким говорит человек, привыкший к тому, что все его распоряжения выполняются беспрекословно. Анна тут же вытащила оба паспорта: свой – новенький, нетронутый, почти никогда не использующийся, и Матгемейна – потрепанный, перелетевший тысячи миль.
– Скоро вызовут, – заверил их адвокат и ушел. Олеся и Померанцев смотрели друг на друга, а Анна покраснела и заволновалась.
28 
