Особенно,... 
39 
– Мы нанимали вас, чтобы вы делали отчеты, а не людей! – холодно отчеканила она. – Немедленно пишите объяснительную. И прекратите увеличивать грудь – это отвлекает и нервирует коллектив!
– Ты тоже заметила? – покраснела Женя, замотавшись в одеяло, чтобы скрыть грудь, о которой в свое время она могла только мечтать.
– О, заметила ли я – разве в этом дело? Померанцев – и тот заметил. И сказал, что я должна немедленно забеременеть хотя бы ради такой груди. Или вшить имплантаты – все актрисы так поступают. Ему лично все равно, так или иначе. Главное – все дело в груди.
– Интересно, а они могут меня уволить из-за того, что я беременна?
– Ты с ума сошла? – фыркнула Олеся. – Наоборот, скоро они тебе будут платить денежки, а ты будешь сидеть дома и чай пить с пирогами. О, Анька уже была тут? – Олеся заметила пироги в холодильнике. – Вишневый она тоже сделала, не знаешь?
– Вечером узнаешь! – отогнала Женька Олесю от холодильника.
Вечером собрались все. Нонна принесла с собой несколько салатов «счастье диабетика», но сказала, что уже запаслась таблеткой, ибо никак не сможет пропустить Аннины пироги.
– Хотя бы один кусочек! – строго сказала, как отрезала она. И тут же отрезала кусок, который легко мог бы дать пищу троим людям. Олеся вернулась с Померанцевым, который засел в углу в кресле и чуть ли не весь вечер провел там, уткнувшись в свой телефон и переписываясь там с кем-то. Анна не пришла из-за спектакля, но прислала Матюшу с детьми, из-за чего Нонне опять пришлось взять на себя роль переводчика. Мучительная роль, и Матгемейн уже давно тонко намекал Анне, что Нонна не очень-то и знает английский. Неважно. Поздравлять можно и на двух языках.
– Congratulations! – пробормотал Матюша, протягивая Жене подарок, какой-то ужасно сильный и могущественный ирландский амулет, а детки – близнецы и Машенька тут же заполнили собой все пространство маленькой съемной однушки. Близнецы принялись прыгать на диване, а Машенька стала помогать по кухне, что было очень даже мило, так как девочка она была рукастая и сноровистая – вся в мать.
– Ну что ж, за тебя, Женечка! – продекламировала Нонна и подняла в воздух бокал с компотом. Женя пила безалкогольное вино, заверяя всех, что оно вовсе не так уж и плохо. Не простой виноградный сок за три цены, как думал Померанцев.
– Нет, оно терпкое. У него привкус.
– Может, оно просто протухло? – хмыкнул Померанцев, не вылезая из своего угла. Впрочем, за это Женя была ему даже признательна. Ее квартира явно не была предназначена для такого количества людей. И еще меньше она была предназначена для визита Малюты Скуратова. Его звонок раздался последним, и это был звонок в дверь. Вся компания была уже прилично «подшофе», когда Алексей с холодным, высокомерным видом ступил на землю обетованную, и Женя испытала нечто, близкое к панической атаке, когда до нее донесся его голос из холла.
– Значит, она здесь? – громко спросил Малюта, заходя прямо в обуви в комнату и пристально рассматривая стол с пирогами и диабетическими салатами.
– Я здесь, – прошептала Женя, старательно кутаясь в одеяло. Алексей обернулся, и глаза его сощурились. Евгения лежала в постели. Это было хуже, чем если бы она в вечернем платье и на каблуках скакала бы по дому. И все же он не терял надежды.
– Разве ты не боишься заразить всех этих людей? – спросил он, но его речь была прервана. Матгемейн взял Малюту за локоть.
– Please, step aside. Very hot![5] – Он указал на чашку, которую держал в руке. Очень, очень горячий чай. Матюша заботливо пододвинул тумбочку к кровати и поставил чашку на подставку.
– Тебе пора принимать таблетки? – тут же засуетилась Олеся и обошла Малюту-Алексея с другой стороны, сверкнув черными, красиво накрашенными глазами. – Вы не пропустите?
– Да-да, конечно! – Алексей смутился и тряхнул головой. Олеся в длинном обтягивающем платье с частично оголенной спиной подействовала на него деструктивно. Он забыл, каков был его первоначальный план, и теперь делал все возможное, чтобы не пялиться на Олесину спину. Также Алексей не мог избавиться от странного чувства, что где-то он эту спину уже видел.
– Какая незадача – заболеть на собственный день рождения, да? – Спокойный, даже флегматичный голос Померанцева заставил Алексея вернуться к делам насущным. Он обернулся и столкнулся с Максимом, стоящим прямо напротив него. Померанцев смотрел на Алексея сверху вниз и вежливо улыбался. – А вы, собственно, кто будете?
39 
