Особенно,... 
33 
Конечно же нет. Она не хотела этого. Она никогда не хотела этого. Еще в детстве она мечтала о собственной семье. Маленькая Кэти слышала от мамы и бабушки истории любви всей их жизни. И обе говорили, что не променяли бы ни минуты этих отношений, даже если это избавило бы их от боли после расставания с такими особенными мужчинами. А на что она будет оглядываться, вспоминая свою жизнь? На замечательный рецепт печенья?
— И когда я успела стать такой трусихой? — прошептала она.
— Что?
Она перевела взгляд на отражение Николь:
— Почему я не понимала этого раньше? Почему все время пряталась? Я ведь не сделала ничего плохого, только выбрала лимон в саду любви.
Николь рассмеялась:
— Какое неожиданное и точное сравнение!
Снова посмотрев на себя в зеркало, Кэти вычеркнула из своих мыслей безвкусное бежевое платье и от всей души восхитилась тем черным, что было на ней надето.
— Ты была права, Николь. Это платье идеально. Оно просто покорит Рейфа.
— Мне кажется, — добавила Николь с хитрой улыбкой, — оно покорит не только его одного.
— Так как теперь я достойно одета, необходимо наведаться в обувной отдел. Мне нужно купить туфли на высоченных каблуках.
— Наконец-то ты заговорила так, как надо! — одобрила поведение подруги Николь.
* * *
Ресторан располагался на высокой скале над морем. Здесь были открытая терраса и уютные кабинеты внутри, отгороженные стеклянной стеной, защищающей посетителей от холодного океанского бриза. Рейф предоставил Кэти право выбрать столик и был очень доволен, когда она решила сесть на террасе: Отсюда они могли не только видеть океан, но и слышать шум волн.
Небо, усыпанное звездами, волны, бьющиеся о скалы… Это было, пожалуй, одно из самых романтичных мест на побережье. Рейф не приезжал сюда довольно давно, но знал, что именно здесь лучше всего провести романтический вечер.
Его дыхание замирало в груди, когда он смотрел на нее, сидящую напротив, и наблюдал, как ветер ерошит рыжие кудри. Зеленые глаза Кэти сияли в мягком свете свечей, горевших в стеклянных подсвечниках в центре их столика. Она очаровательно улыбалась, осматривая обстановку, и он едва мог побороть желание дотронуться до нее.
Он никогда не забудет то мгновение, когда она открыла ему дверь своего дома. На Кэти было черное платье, которое облегало ее в правильных местах. Ее нежная светлая кожа была подчеркнута изумительным образом, а великолепные ноги на высоких каблуках выглядели и вовсе божественно.
Рейф чувствовал напряжение и возбуждение во всем теле. Его сердце гулко билось в груди, а воображение наполняли чувственные картинки того, чем он надеялся завершить этот вечер…
— Это место просто чудесное, — сказала она, переводя взгляд на него и обратно на ресторан и людей, сидящих за стеклянной стеной. — Не понимаю тех, кто предпочел сидеть внутри, вместо того чтобы побыть на террасе.
— Я тоже не понимаю, — согласился Рейф и потянулся к своему бокалу с вином. Он сделал глоток, насладился вкусом и мысленно поблагодарил своего кузена Трэвиса, который владел и управлял винодельнями Кингов. Бутылка «Кинг Каберне» была идеальным выбором. — Но большинство женщин предпочитают сидеть внутри, где их прически не пострадают от ветра.
Кэти повернулась и улыбнулась ему, отбросив волосы назад:
— Только не я! Я люблю чувствовать прикосновения ветра.
— Ветер делает твою прическу только лучше, — улыбнулся Рейф.
Кэти попробовала вино:
— Вино тоже хорошее, хотя и сделано на винодельне Кингов.
Немного нахмурившись, Рейф сказал себе, что должен был заказать другое вино, чтобы она не вспоминала о семье Кинг и своей обиде.
Было ясно, что сегодня неподходящий вечер для того, чтобы во всем ей признаться. Но он скоро обо всем ей расскажет. Ему нужно только найти правильные слова.
Когда Рейф уже решил сменить тему, его осенило, что будет лучше рискнуть и попробовать немного изменить ее мнение о Кингах в лучшую сторону.
— Не все из них такие плохие, — сказал он робко.
— Может, и нет, — согласилась она, и он увидел лучик надежды, который был уничтожен мгновение спустя. — Но богатые люди так удалены от повседневной жизни, что привыкли смотреть на мир иначе, чем мы.
Он поднял одну бровь:
— Ты знаешь многих богатых людей?
— Нет. Только одного. Но он оставил после себя именно такое впечатление.
33 
