И Ксюша начала готовиться к первому в своей жизни настоящему интервью (все, что было на студенческой практике, не в счет). Слегка дрожащими пальцами, она набрала номер телефона продюсера Алины, который по-дружески сдал ей Сережка Ким, и договорилась о встрече. Продюсер посоветовал Ксении взять у Алины интервью в четверг в ночном клубе «Манхэттен-экспресс» на презентации ее нового диска. Сорока от всей души поблагодарила его и принялась названивать в «Манхэттен», чтобы получить аккредитацию. Потом помчалась покупать батарейки для старенького, но проверенного диктофона. В редакции она пролистала все подшивки в поисках хоть какой-нибудь дополнительной информации о певице. Выяснилось, что Алина на эстраде уже пять лет, но действительно популярной стала только год назад, спев песню молодого, никому не известного, но безусловно талантливого Петра Кудрина «Без тебя я не летаю». Весь вечер в среду Ксюша провела, подготавливая вопросы для Алины и в сотый раз проверяя, как работает диктофон. Барс полчаса наблюдал со стороны за Ксюшиными манипуляциями, потом не выдержал и спросил:
— Чем это ты, подруга жизни, занимаешься?
— Готовлюсь к завтрашнему интервью.
— Вот тебе охота бегать куда-то! И вообще бросай-ка свою возню с этим журналом, все равно денег платят мало. Лучше за домом следи. Профессия у тебя, скажем так, неприбыльная, а времени отнимает много. Мне это не нравится.
— А мне нравится. Я люблю общаться с людьми. И зарплату мне повысят, как только стану в неделю не меньше двух-трех полномерных материалов приносить. И вообще, что значит «следи за домом»? Я что, тебя не кормлю, грязные вещи твои не стираю? Или у нас в квартире беспорядок? Я что-то не поняла.
— А что тут понимать! Я не хочу, чтобы моя жена таскалась по всяким сомнительным заведениям! Это до добра не доведет, поверь мне. И артисты твои еще те подонки. Ты разве не знаешь, как делается интервью? Только через постель. А я не хочу иметь жену-проститутку.
— Так, я опять что-то не поняла. Я что, должна бросить работу, завалить собственную карьеру только из-за того, что моему мужу не нравится моя профессия?
— Именно это я тебе и пытаюсь внушить.
— Ну, знаешь, это слишком. Ты, конечно, воспитан на домострое, но сейчас не средние века. Я люблю и уважаю свою профессию, и если тебе это не по душе, то это твои проблемы. А называть свою жену проституткой только из-за того, что она журналистка, вообще черт знает что. Между прочим, патологическая ревность — это уже диагноз. Кстати, завтра я вернусь поздно, у меня встреча в десять вечера.
Олег позеленел от злости.
— Только попробуй не вернуться домой к девяти, пожалеешь!
Ксения вышла из комнаты и демонстративно хлопнула дверью.
Спать они легли в самом мрачном настроении. Ксения, с одной стороны, жутко гордилась собой: она впервые смогла открыто и без слез противостоять домашнему деспотизму Барса. Она вновь и вновь вспоминала его удивленные глаза в тот момент, когда она заявила: «Это твои проблемы». Он явно не ожидал отпора. Может быть, именно поэтому их ссора не переросла в грандиозный скандал, а ведь могла бы. Майка, кстати, была бы сегодня довольна Ксюшей, сказала бы что-то типа: «Давно пора». С другой стороны, пугала перспектива предстоящих разборок с Олегом, поскольку она твердо решила: во что бы то ни стало пойдет в «Манхэттен». От этого зависело слишком многое и в плане работы, и в плане внутреннего мироощущения Ксении. Если она провалит это задание, она уже никогда не сможет писать, по крайней мере так ей казалось.
Утром Сорока поднялась по будильнику и побежала на кухню готовить завтрак. Олег во сне недовольно поморщился и перевернулся на другой бок. «Великий экономист готовится совершать великие дела!» — с каким-то злым сарказмом подумала Ксения. Сказать откровенно, в этот момент она не чувствовала, что любит Олега. Сейчас она воспринимала его скорее как противника, вставляющего палки в колеса ее жизни. А с этим она мириться не собиралась.
В университете Сорока все рассказала Майке. Они сидели в студенческой столовой, уминая второе вперемешку с десертом, и говорили, говорили. Внутри у Ксении все клокотало от эмоций, и она, живописуя диалог с Барсом, даже умудрилась расплескать компот.
— Так, подруга, успокойся. Ничего страшного не произошло. Твой котенок всего-навсего вообразил себя тигром и зарвался, а ты поставила его на место.