1987
Суббота, 11 июля
Поездка на машине оказалась длинной и скучной, но Крис не возражал. В лимузине было полно алкогольных напитков, отличный выбор пленок и великолепный стереомагнитофон, а кроме того, переносной проигрыватель с набором новейших пластинок.
Он поставил «Двадцать пять хитов за двадцать пять лет» и с удовольствием бы наслаждался музыкой «Темптейшенз», «Фотопс» и Марвином Гэем, если бы Сибил молчала. Но именно сегодня она решила стать душой компании и оживленно пересказывала события дня.
Соколу эта болтовня казалась интересной, и он склонился к девушке. Он безукоризненно выглядел в белом смокинге, с великолепным загаром и белыми вставными зубами. «Такими зубами, — подумал Крис, — можно разжевать человека».
Менеджер не был красавцем, но умел себя подать. Его жена постоянно жила в Буэнос-Айресе и только раз в год приезжала в Лос-Анджелес. Каждые шесть недель Сокол садился в самолет и отправлялся к ней на выходные. Крису казалось, что у них странные отношения, но эти люди прожили вместе пятнадцать лет.
Вряд ли Сокол — ловелас, хотя у него полно роскошных подружек, все не старше двадцати двух. Ходили сплетни, что Сокол просто любил показываться с ними на людях и больше ничего не требовал.
— Итак… — весело продолжила Сибил. — Джерри мне не поверила, хотя могла бы спросить Мику. Вот и все. Она посмотрела этому парню прямо в глаза, а потом произнесла певучим голосом: «Дорогой, ты еще поплатишься за свои проделки»!
Сокол рассмеялся, явно довольный сплетнями Сибил о манекенщицах.
Честно говоря, Крис ничего не хотел слушать. Он посмотрел на часы и раздраженно спросил:
— Мы подъезжаем?
— Успокойся, — ответил Сокол. — Откинься на сиденье, радуйся, ведь такой прекрасный день!
А разве в Калифорнии бывают другие дни?
Черт подери, Крис нервничал, и ничто не могло улучшить его настроение.
— Ваше имя? — зло гаркнул охранник, когда Максвелл Сицили сошел с автобуса.
— Джордж Смит.
Охранник поправил очки от солнца и проверил в длинном списке.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Наденьте это, — и протянул Максвеллу Сицили значок с названием ресторана, именем Джорджа Смита и соответствующим номером.
Максвелл не мог не отметить отличную организацию работы, но надеялся, что все же переиграет их.
— Ваше имя? — спросил охранник Хлоэ.
— Я менеджер и значок мне не нужен, — запротестовала она и нервно затрясла шестимесячной завивкой.
— Эти значки для всех, — мрачно заявил охранник. — В противном случае я вас никуда не пущу.
— Ха! — воскликнула она. — Кто меня остановит?
— Я, мадам. Мы все подчиняемся правилам.
Максвелл воспользовался возможностью и сбежал. Он присоединился к группе официантов, которых инструктировали, что можно и что нельзя.
— Никаких фотоаппаратов и магнитофонов. Ходить только там, где разрешено, — заявил охранник.
— А если нужно пописать? — спросил один из официантов.
— Там есть туалеты.
— О, а может, сходите с нами туда и подержите… прямо в руке?
Однако охранник даже не улыбнулся.
Максвелл шел за группой служащих к одному из главных зданий имения, где в палатке на свежем воздухе разместилась импровизированная кухня. Повара принялись за дело, а официантов тоже загрузили работой.
Максвелл должен был раскладывать серебряные приборы. Он схватил несколько коробок и пошел за высокой женщиной по узкой тропинке к лужайке, где стояло множество круглых столов. Нужно накрыть их. Перед столами построили сцену прямо у обрыва.
К вечеру зажглось множество огоньков, небо было ясным, океан тихо шумел. Все это производило потрясающее впечатление.
«Жаль портить такой прекрасный вечер, — мрачно подумал Максвелл. — Но они этого заслуживают».
Причем все.
Рафаэлла всегда чувствовала себя неловко, когда на нее обращали слишком большое внимание и пресмыкались перед ней. Неужели непонятно, что она ничем не отличается от других? А может быть, звезды ведут себя иначе?
Она еще недостаточно насладилась славой, чтобы научиться этому. Возможно, следует стать более требовательной, стервозной, истеричной и крикливой? Но Рафаэлла не умела вести себя так.
— Вы всегда сами причесываетесь и краситесь? — с интересом спросила Труди, отвечавшая за рекламу.