Но я поклялась перестать. Я поклялась, что больше не буду блевать, если мне вернут мою семью.
«Ты обещала, — напомнила я себе. — И двенадцати часов еще не прошло».
Но, сама не понимая, как это случилось, я вдруг упала на колени и засунула палец в горло. Я ждала облегчения.
Но на этот раз оно не наступило.
Пайпер
От Шарлотты я узнала, что в выпечке главное — химические процессы. Брожение происходит по законам биологии, химии и механики, пары и газы поднимаю! Смесь. Основная задача каждою пекаря — подобрать нужный разрыхлитель для теста, чтобы хлеб был мягким, чтобы в воздушной сдобе был воздух, чтобы на безе появлялась пенка, а суфле поднималось как положено.
— Это, — сказала она мне однажды, когда я помогала ей печь торт ко дню рождения Амелии, — принцип работы.
Она записала его на салфетке:
КС4Н5О6 + NaHCО3→ CЩ2↑ + KNaC4H4О 6 + Н2О
— У меня по органической химии было четыре с минусом, — сказала я ей.
— Соус тартар вступает в реакцию с бикарбонатом натрия, и получается углекислый газ, виннокислый натрий и вода, — сказала она.
— Поменьше бы выпендривалась, — ответила я.
— Я просто хочу показать тебе, что не всё так просто. Это тебе не смешать яйца с мукой. Я пытаюсь преподать тебе урок.
— Подай эту чертову ваниль! Неужели вас всему этому учат в кулинарной школе?
— Ну, студентам-врачам не сразу же раздают скальпели, правда? Сначала нужно понять, зачем делать именно то, что ты делаешь.
Я пожала плечами.
— Думаю, Бетти Крокер[13] не разобралась бы с химическим уравнением, даже если бы оно вылетело прямо из духовки.
Шарлотта начала замешивать тесто.
— Она понимала всё в общем виде: один ингредиент в миске — это начало. Но два ингредиента в миске — это уже целый сюжет.
О чем Шарлотта умолчала, так это о том, что порой даже самые умелые пекари допускают ошибки. Что кислотно-щелочной баланс может нарушиться, ингредиенты откажутся вступать в реакцию, а соли не выйдут наружу.
И твоя стряпня окажется горькой на вкус.
В то утро, когда начинался суд, я очень долго простояла в душе, позволив струям воды отхлестать меня по спине в качестве наказания. Вот и настал этот момент — мне придется сойтись с Шарлоттой лицом к лицу.
Я уже забыла ее голос.
Не считая очевидного, различия между утратой друга и утратой любовника невелики: всё дело в близости. Еще совсем недавно у тебя был человек, с которым можно разделить самые громкие победы и самые досадные поражения. Но теперь тебе приходится держать свои эмоции при себе. Наступает время, когда ты набираешь ее номер, чтобы рассказать последние новости или пожаловаться на ужасный день, и осознаёшь, что не имеешь больше права ей звонить. Вскоре ты забываешь и цифры ее номера.
Когда шок от повестки утих, я пришла в неописуемую ярость. Кем она себя возомнила, чтобы рушить мою жизнь ради своей? Но гнев — это слишком яркое пламя, чтобы гореть долго. И пламя это угасло, а я осталась в оцепенении. Я не понимала, чего она добьется и добьется ли вообще. Чего же она хотела? Мести? Денег? Успокоения?
Иногда, проснувшись, я ощущала на языке тяжесть несказанных слов. Мне часто снился кошмар, в котором мы с Шарлоттой оказывались наедине. Я хотела сказать ей так много, но не могла вымолвить ни слова. Тогда я смотрела на нее, чтобы понять, почему и она молчит, и замечала, что рот ее зашит суровой ниткой.
Я так и не вернулась на работу. Однажды я попыталась, но, дойдя до двери кабинета, задрожала как осиновый лист и так и не посмела войти. Я знала нескольких врачей, которых обвиняли в халатности и которые потом возобновляли практику. Но этот иск выходил далеко за пределы моей способности диагностировать ОП на внутриутробной стадии. Я не смогла предугадать не переломы костей, а желания собственной лучшей подруги, которую я вроде бы знала как облупленную. Если мне не удалось прочесть ее мысли, как я могла понимать пациенток — незнакомок?
Я впервые задумалась о врачебной терминологии. «Практика». Может, лучше сперва вволю «попрактиковаться» — а потом уже браться за живых людей?
Конечно, мы терпели колоссальные материальные убытки. Я обещала Робу вернуться на работу в конце месяца, независимо от того, закончится ли к тому времени суд. Но уточнять, кем я буду работать, я не стала. Я по-прежнему не представляла, как буду следить за ходом «стандартной» беременности. Разве такие вообще бывают?