84 
– Может быть. – Он дотянулся до нижней ветки дерева и принялся ощипывать с нее листву. – Все меняется.
Но тебе в самом деле нравится эта работа? – Я подалась вперед, словно пытаясь прочитать выражение его лица. – Ты же сам говорил, что ты не бармен, а садовник.
– Что значит «нравится» ? – В голосе Натаниеля вдруг зазвенел металл. – Это семейный бизнес. Кто-то должен им управлять.
– Но почему именно ты? – не отступалась я. – Почему не твой брат?
– Он… другой. У него свои дела.
– А у тебя разве нет?
– У меня обязанности. – Он нахмурился. – Матушка…
– Твоя матушка была бы только рада, займись ты, чем тебе хочется, Я знаю. Ей нужно, чтобы ты был счастлив, а не чтобы жертвовал собой ради нее.
– Я и так счастлив. С чего ты взяла…
– Но ты бы мог быть счастливее.
Наступила пауза. Натаниель смотрел в сторону, его плечи согнулись, будто он старался защититься от моих слов.
– Тебе никогда не хотелось избавиться от обязанностей? – Я широко развела руки. – Просто выйти в мир и посмотреть, как там…
– Ты так и поступила? – спросил он, резко оборачиваясь, уже не пытаясь скрыть раздражение.
Я помедлила.
– Мы говорим не обо мне, – сказала я с запинкой. – Мы говорим о тебе.
– Саманта… – Он потер лоб, вздохнул. – Я знаю, ты не хочешь вспоминать прошлое. Но скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Всего одну. И не обманывай.
Признаться, я забеспокоилась. Что он собирается спросить?
– Попробую, – сказала я. – Ну? Натаниель посмотрел мне в глаза, набрал полную грудь воздуха.
– У тебя есть дети? – выпалил он.
Я изумилась настолько, что онемела. Он решил, что у меня есть дети? Сдавленный смех вырвался на волю прежде, чем я успела его сдержать.
– Нет. У меня нет детей. Ты что, подумал, что я оставила в прошлой жизни пять голодных ртов?
– Не знаю. – Он снова нахмурился, покачал головой. – А почему нет?
– Неужели я… похожа на мать пятерых детей? – В моем голосе было столько праведного возмущения, что Натаниель тоже рассмеялся.
– Ну, не пятерых…
– Что ты имеешь в виду, негодяй? – Я собиралась кинуть в него его же футболкой, но тут воздух прорезал женский голос.
– Саманта?
Триш! Из дома! Они вернулись? Мы с Натаниелем недоверчиво уставились друг на друга.
– Саманта-а! Вы снаружи?
Черт! Мой взгляд заметался по саду. Я почти голая, не считая юбки и бюстгальтера, вся в пыли и в пятнах от ягод. Натаниель немногим лучше. На нем, по крайней мере, джинсы.
– Скорее! Моя одежда! – прошипела я, вскакивая.
– А где она? – спросил Натаниель, оглядываясь.
– Не знаю! – Меня скрутил внезапный приступ истерического хохота. – Нас таки поймали!
– Саманта! – Я услышала, как открывается дверь веранды.
– Черт! – пискнула я. – Она идет сюда!
Ладно. – Натаниель вытащил из куста малины свою футболку, надел ее и сразу приобрел благопристойный вид. – Я их отвлеку. А ты проберешься за кустами, войдешь через кухню, поднимешься наверх и переоденешься. Идет?
– Идет, – выдохнула я. – А что мы им скажем?
– Что скажем? – Он сделал вид, что напряженно думает. – Что мы не валялись на земле и не брали пиво из холодильника.
– Отличный план, – хихикнула я.
– Давай шустрей, Пыльный Кролик. – Он поцеловал меня, и я шмыгнула через лужайку под спасительную сень огромного рододендрона.
Держась все время в тени, стараясь не слишком шуметь, я пробиралась среди кустов. Земля холодила босые ноги; я наступила на острый камешек, но сумела не вскрикнуть. Я чувствовала себя десятилетней девочкой, играющей в индейцев и ковбоев; во всяком случае, смесь ужаса и восторга в душе точно была той же самой.
Ярдах в десяти от дома я затаилась. Минуту-другую спустя показался Натаниель: он вел Гейгеров через лужайку в сторону пруда.
– Кажется, у нас завелась милдью, – говорил он. – Я решил, что вы должны это увидеть.
Я дождалась, пока они отойдут, затем опрометью кинулась к веранде, влетела в дом и устремилась наверх. У себя в комнате я закрыла дверь на щеколду, потом рухнула на кровать; меня так и подмывало расхохотаться – над собой, над всем случившимся, над этим невероятным стечением обстоятельств. Наконец я поднялась и выглянула в окно. Гейгеры стояли у пруда, а Натаниель что-то им показывал, тыча палкой. Я юркнула в ванную, включила на полную мощность душ и понежилась под ним секунд тридцать. Затем надела чистое белье, джинсы и скромный топ с длинными рукавами. Даже мазнула по губам помадой. Обула сандалии, спустилась по лестнице и вышла в сад.
84 
