Последние отзывы

  155  

26-29 марта 1881 года особым присутствием Сената было рассмотрено дело об убийстве Александра II. Процесс первомартовцев происходил при открытых дверях, однако в зал судебного заседания допускалась лишь избранная публика. Подсудимые прекрасно сознавали, что будет представлять собою суд, в состав которого входили шесть сенаторов, два титулованных представителя дворянства, городской голова и волостной старшина. «Желябов, протестуя против такого суда, — писал Гернет в „Истории Царской тюрьмы“, — указывал, что судьей между революционной партией и правительством должен быть всенародный суд или, по крайней мере, суд присяжных заседателей, то есть избранных представителей от общества. Едва ли приходится сомневаться, что Желябов своим протестом хотел подчеркнуть свой взгляд на суд особого присутствия Сената как на расправу с ними пристрастных и заинтересованных в исходе процесса царских чиновников. Подсудимые облегчили задачу обвинителя: на суде они сами говорили каждый о своем участии в тех действиях, которые были перечислены в обвинительном акте. Они ни в какой степени не заботились о смягчении своей участи. Очень характерно заявление Кибальчича. Его беспокоила мысль не о предстоящей смерти, а о судьбе его проекта воздухоплавательного аппарата, и он заявил суду о передаче им этого проекта защитнику. Известно, что этот проект отмечен как крупное явление в истории русского воздухоплавания».

Кровожадные требования государственного обвинителя были удовлетворены полностью особым присутствием Сената. Все подсудимые, в том числе несовершеннолетний Рысаков, не достигший 19 лет, были приговорены к смерти. Защита указывала на недопущение законом смертной казни для несовершеннолетних. Суд не согласился с этим. Все обвиняемые были признаны виновными в принадлежности к тайному сообществу русской социал-революционной партии, имевшей целью ниспровержение государственного и общественного строя в Российской империи путем насильственного переворота и в посягательствах на государя и других лиц. Софья Перовская была первой русской женщиной, казненной по политическому делу. Эта казнь 3 апреля 1881 года стала последней публично исполненной казнью в Петербурге. Для отправки на казнь осужденные были посажены на две «позорные колесницы». На груди осужденных были повешены черные доски с крупной надписью «цареубийца». Руки были связаны за спиной веревками. Вера Фигнер писала: «Руки Перовской были так туго скручены веревкой, что она сказала: „Мне больно, отпустите немного“. „После будет еще больней“, — грубо буркнул жандармский офицер».

Вслед за позорными колесницами ехали две кареты с пятью священниками в траурных ризах и с крестами в руках. Конные жандармы окружали процессию, которая медленно продвигалась по улицам города к месту казни. Эшафот представлял собою помост в два аршина высотой с тремя позорными столбами и виселицей в виде буквы «П». Это была общая виселица для пяти цареубийц. Позади эшафота находились пять черных деревянных гробов.

«Невозмутимое спокойствие отражались на лице Кибальчича. Желябов казался нервным и часто поворачивал голову в сторону Перовской.

Вскоре после того, как преступники были привязаны к позорным столбам, раздалась военная команда „на караул“, после чего градоначальник известил прокурора судебной палаты, господина Плеве, что все готово к совершению последнего акта земного правосудия.

Палач и два его помощника остались на эшафоте, пока обер-секретарь Попов читал приговор. Чтение краткого приговора продолжалось несколько минут. Все присутствующие обнажили головы. Осужденные почти одновременно подошли к священникам и поцеловали крест, после чего они были отведены палачами, каждый к своей веревке.

Бодрость не покидала Желябова, Перовскую, а особенно Кибальчича. Перед тем, как наденут на них саван с капюшоном, Желябов и Михайлов, приблизившись к Перовской, поцелуем простились с нею. Рысаков стоял неподвижно и смотрел на Желябова все время, пока палач надевал на его сотоварищей саван висельников.

Палач Фролов „начал“ с Кибальчича. Надев на него саван и наложив вокруг шеи петлю, он притянул ее крепко, завязав конец веревки к правому столбу виселицы. Потом он приступил к Михайлову, Перовской и Желябову. Последний по очереди был Рысаков, у него подкосились колени, когда палач быстрым движением накинул на него саван и башлык.

  155