241 
Все говорит о том, что в высших инстанциях СССР и других социалистических государств решение о новых радикальных и срочных мерах военно-политического характера в Венгрии в эти дни только еще выкристаллизовывалось по мере того, как выявлялась катастрофичность тамошней ситуации и уходили надежды на то, что защитники «народной демократии» смогут справиться с нею собственными силами. Становилось все яснее, что реальная власть в стране переходит в руки антисоветски и антисоциалистически настроенных ревкомов и советов, что Венгрия выходит из системы Варшавского Договора и что по истечении короткого времени может наступить консолидация нового режима на антикоммунистической и антисоветской основе. О позиции и намерениях Имре Надя полного представления тогда, по-видимому, не было, но было достаточно и того, что он не мог — или не хотел — помешать сдвигу страны вправо.
В связи с событиями в Венгрии стали намечаться тревожные признаки и в ряде других социалистических государств.
Вся польская печать открыто солидаризовалась с венгерским восстанием, югославская печать атаковала сталинизм как главную причину венгерского взрыва, брожение было отмечено среди студентов ГДР и Румынии, тревожные вести (ставившиеся в прямую связь с венгерскими событиями) поступали даже из Китая и Вьетнама.
Престижу советской армии также был бы нанесен ущерб в случае каких-либо уступок и компромиссов с венгерскими повстанцами, после того как кровь советских воинов уже была пролита. Не следует забывать также, что «холодная война» продолжалась, и сама мысль о том, что может быть утрачен военно-стратегический контроль над Венгрией, что нейтральная страна или, того хуже, новый член НАТО может быть вклинен в советский кулак, нависавший над Западной Европой, была непереносима для политиков, вышедших из сталинской школы.
Безотлагательный выбор Советским Союзом твердой позиции должен был также помочь покончить с замешательством, которое начало уже проявляться в связи с венгерскими событиями и в международном коммунистическом движении, угрожая потрясением организационных и политических основ зарубежных коммунистических партий.
Тем временем Янош Кадар выехал на встречу с советским руководством, на которой было принято решение о подавлении восстания. Окончательное решение кремлевским руководством было, по-видимому, принято 2 ноября, ибо газеты за 3 ноября показывают резкое изменение тона сообщений о Венгрии. Части Советской армии в Венгрии еще 31 октября стали получать подкрепления и выдвигаться на новые рубежи, не возобновляя пока боевых действий. В течение 1 ноября Надь несколько раз обращался к советскому послу Ю. Андропову с протестами по поводу вступления новых советских войск на территорию Венгрии. Он обвинял Советское правительство в нарушении условий Варшавского Договора, который не предусматривал подобных передвижений войск по территории страны, подписавшей Договор, против воли правительства этой страны. В 16 часов того же дня Совет Министров принял предложение Надя о выходе Венгрии из организации Варшавского Договора, о чем советский посол был уведомлен в 17 часов. Голосуя за предложение Надя, министры предварительно заручились согласием руководящих органов своих партий.
В 19 часов Надь объявил по радио о выходе Венгрии из организации Варшавского Договора. Он сообщил также, что Венгрия обратилась к великим державам — СССР, Великобритании, США и Франции — с просьбой гарантировать ее нейтралитет. Венгерское правительство попросило также поставить на обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН вопрос о нейтралитете Венгрии. После полуночи в воскресенье 4 ноября советские войска двинулись в глубь Будапешта и в пять часов приступили к уничтожению опорных пунктов повстанцев. Имре Надь еще в три часа ночи созвал заседание своего кабинета, на котором было принято решение оказать советской армии вооруженное сопротивление. Через двадцать минут после возобновления боев Надь выступил по будапештскому радио. Он обвинил советскую армию в нападении на столицу Венгрии с явным намерением свергнуть законное демократическое венгерское правительство. Формулировкой:
«Наши войска сражаются. Правительство остается на своем посту», Надь, по существу, призвал к вооруженному сопротивлению, хотя и уклонился от того, чтобы отдать вооруженным силам страны формальный приказ вступить в бой с советскими войсками, как настаивал главнокомандующий национальной гвардии генерал Кираи. Вскоре после этого Надь покинул здание парламента и укрылся в югославском посольстве. В Будапеште начались бои. Город сильно пострадал: стены многих домов были повреждены попаданиями снарядов и пуль, на некоторых улицах артиллерийским огнем были разрушены целые кварталы. На улицах в течение некоторого времени оставались подбитые и сгоревшие танки, пушки и грузовики, сорванные трамвайные и троллейбусные провода, битое оконное стекло, камни мостовых, сложенные грудами у огневых позиций, экономическая жизнь замерла.
241 
