8 
Он снова поднял голову. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Попыталась заговорить, но не смогла. Он прищурил глаза с чисто мужским самодовольством.
– Я ответил на ваш вопрос, – сказал он. – Теперь вы ответьте на мой. Почему вы отгоняли от себя всех мужчин, которые сегодня пытались заговорить с вами? Вы что-то имеете лично против них или просто принципиально не любите миллиардеров?
– Миллиардеров?
– Немецкий автомобильный магнат был женат трижды, но все равно считается завидной партией у всех охотниц за деньгами. И конечно, мой испанский друг, герцог Алзакар, второй богатейший человек в Испании.
– Герцог? Вы шутите? Я думала, что он музыкант.
– Если бы вы это знали, это повлияло бы на ваш ответ ему?
– Нет. Просто я удивлена. Он прекрасно играет на гитаре. Богатые люди обычно не утруждают себя. Они полагают, что развлекать должны не они, а их. И их не волнует, кто получит душевную травму, сражаясь за их внимание, за их любовь…
Она резко осеклась, но было уже поздно. В ужасе Ирэн увидела понимающее выражение его глаз.
– Продолжайте, – промурлыкал он. – Расскажите мне поподробнее, что еще делают богатые мужчины.
Она отвернулась.
– Просто вы не в моем вкусе, вот и все, – пробормотала она. – Ни один из вас.
– Немецкий миллиардер, испанский герцог и эмир Махтара? – недоверчиво спросил он. – Все мы не в вашем вкусе?
– Да.
Он тихо, недоверчиво рассмеялся.
– Должно быть, у вас весьма специфический вкус. Мы все очень разные.
Она покачал головой:
– Вы совершенно одинаковы.
Он прищурился:
– Что вы имеете в виду?
– Ваше превосходительство… извините, как я должна к вам обращаться?
– Правильным будет обращаться ко мне «ваше величество», но, поскольку я подозреваю, что вы хотите нанести мне оскорбление, пожалуйста, зовите меня просто Шарифом.
Она рассмеялась:
– Шариф.
– А я буду называть вас Ирэн.
Он произнес это низким, хрипловатым голосом, с легким акцентом, и ее имя прозвучало так, как не звучало никогда, – эротично. Сдерживая дрожь, она сделала глубокий вдох.
– Объясните мне, – продолжал он, – почему я такой же, как и все остальные мужчины.
Ей показалось, что он не привык к тому, чтобы его сравнивали с другими мужчинами, пусть даже с магнатами и герцогами.
– Не все. Только такие… – она огляделась по сторонам, – такие, которые присутствуют здесь.
Шариф был явно недоволен.
– Это потому, что я пригласил вас танцевать?
– Нет… то есть да. Дело в том, – неловко начала она, – что вы все самонадеянные плейбои. Вы ожидаете, что женщины моментально готовы лечь к вам в постель. И вы очень высокомерны, потому что обычно так и происходит.
– Итак, я самонадеян.
– Это не ваша вина. Или не совсем ваша вина, – поправилась она, желая быть до конца честной. – Просто вы эгоистичны и безжалостны, когда хотите что-то получить. Но когда вы бросаетесь лживыми обещаниями, женщины достаточно наивны, чтобы верить вам.
– Лживыми обещаниями? Итак, теперь я не только самонадеян, но к тому же и лжив.
– Я старалась выразиться как можно тактичнее. Но вы сами спросили меня.
– Да, я спросил. – Он крепче прижал ее к себе. Она почувствовала тепло и силу, исходящие от его тела, и увидела напряженность в его глазах. – Мы познакомились пять минут назад, и вы думаете, что знаете обо мне все?
– Это раздражает, не правда ли? Но вы вели себя точно так же.
Шариф остановился и пристально посмотрел на нее:
– Я никогда не давал ни одной женщине лживых обещаний любви. Никогда.
В его глазах появился опасный огонек, который напугал бы более робкую женщину. Но только не Ирэн.
– Возможно, вы никогда не выражали это словами. Но готова поспорить, что вы это исподволь внушаете. Своим вниманием. Своими взглядами. Своим прикосновением. Вы делаете это и сейчас.
Его горячие темные глаза впились в нее.
– И что же я вам внушаю?
Ирэн встревоженно посмотрела на него.
– Что вы можете любить меня, – прошептала она. – Не только сегодня ночью, но и всю жизнь.
Какое-то мгновение оба стояли неподвижно, потом Ирэн отодвинулась от него на безопасное расстояние.
– Именно поэтому я отказывалась танцевать, – сказала она. – Потому что я все знаю о вашем сексуальном обаянии. И все это ложь.
Шариф приподнял бровь и неожиданно озорно улыбнулся ей:
– Значит, вы считаете меня сексуальным и обаятельным?
– Вы сами это знаете.
8 
