19 
— Это факт, миссис Беллоус. Самый трудный случай.
— Но вы только выиграете, если позволите мне попробовать, — не отступала Салли, — и ничего не потеряете!
Миссис Беллоус еще раз взглянула на девушку, и легкая тень улыбки пробежала по ее суровому лицу.
— Вероятно, это выход из сложившейся ситуации, учитывая внезапный уход мисс Харрис и то, что мистер Данстен еще в Париже… Я обещала ему, что непременно найду кого-нибудь присматривать за девчонкой.
— Сколько ей лет? — спросила Салли.
— Думаю, лет десять.
— Это кошмар, а не ребенок, — вставила мисс Лейн.
Миссис Беллоус строго посмотрела на свою сотрудницу.
— Скажем так, довольно сложный ребенок, — поправила она. — По крайней мере так считали все ее гувернантки. Но она единственный ребенок мистера Данстена, и он ее обожает. Ничто для нее не может быть достаточно хорошо, по его мнению.
— А кто он? — спросила Салли.
Миссис Беллоус с удивлением посмотрела на девушку.
— Неужели вы никогда не слышали о нем? Это крупный финансист Роберт Данстен. Его имя часто упоминается в газетах.
— Нет, никогда не слышала, — ответила Салли. — Но ведь деньги здесь не главное.
Миссис Беллоус вздохнула.
— Ни за какие деньги невозможно найти подходящую гувернантку для Элейн.
— Так ее зовут? — переспросила Салли.
— Да, Элейн, — ответила миссис Беллоус таким тоном, будто читала эпитафию.
— Позвольте мне попробовать с ней справиться, — попросила Салли. — А если у меня ничего не получится, я просто извинюсь и попрошу подыскать для меня что-нибудь полегче.
В этот момент раздался резкий телефонный звонок в соседней комнате. Мисс Лейн побежала отвечать и скоро вернулась. От ужаса глаза у нее буквально лезли на лоб.
— Это няня, — проговорила она. — Она почти в шоке.
— Переключите ее на мой телефон, — приказала миссис Беллоус.
Похоже, у няни было, что сказать, потому что прошло достаточно времени, прежде чем миссис Беллоус удалось вставить хоть словечко.
— Да… да… да… Понимаю… Да, я пришлю кого-нибудь прямо сейчас. Да, смею вас заверить, она подойдет. Да, очень сожалею насчет мисс Харрис, но она нехорошо себя почувствовала. Да, мисс Гранвилл, так зовут новую сотрудницу, сейчас подойдет. — Она вопросительно посмотрела на Салли, и та кивнула в ответ. — Да, сейчас же… Да, мне очень жаль. Конечно… Я позвоню мистеру Данстену, как только он вернется.
Она положила трубку.
— Няня очень расстроена внезапным уходом мисс Харрис. Вы действительно можете пойти туда прямо сейчас?
— Да, — подтвердила Салли. — Но у меня одно условие: я не хочу жить в том доме.
Миссис Беллоус перебирала письма.
— О, думаю, это не имеет значения. Мисс Харрис жила там, а мисс Джексон — нет. Это необязательно. Няня будит девочку по утрам и укладывает спать вечером. Уверена, будет достаточно вашего присутствия на время занятий.
— Очень хорошо, — обрадовалась Салли. — А какой адрес?
— Восемьсот семь, Парк-Лейн[5], — ответила миссис Беллоус. — Я очень надеюсь, что вы справитесь, мисс Гранвилл.
Она произнесла это так, будто вовсе не верила в успех дела, но с готовностью протянула руку, прощаясь.
— До свидания, миссис Беллоус, и спасибо, — сказала Салли.
Ей очень хотелось попросить миссис Беллоус пожелать ей удачи, но она решила, что это будет излишней вольностью, поэтому, пожелав себе удачи сама, побежала по указанному адресу.
Дом оказался многоквартирным. Привратник в зеленой ливрее проводил ее до лифта и отвез на верхний этаж. Дверь в квартиру мистера Данстена открыл слуга в ливрее. Салли объяснила, кто она. На секунду ей показалось, что в глазах слуги промелькнуло удивление и недоверие, но, не проявив своих чувств открыто, он с достоинством провел девушку через холл, открыл еще одну дверь и громко объявил:
— Мисс Гранвилл.
Салли оказалась в большой светлой комнате, вероятно, детской. Большие окна выходили в парк, повсюду лежали, стояли всевозможные игрушки. Салли подумала о том, что в жизни не видела такого большого кукольного домика и таких нарядных, дорогих кукол. Была там и игрушечная лошадка, и множество мягких игрушек, больших и маленьких, но все они выглядели так, будто никто никогда не играл в них.
В кресле у камина сидела седая пожилая женщина, а на подоконнике спиной к комнате стояла на коленях маленькая девочка и смотрела на улицу. Няня встала.
19 
