207 
Одним из первых заданий, с которым успешно справился Александр Коротков, было выяснение сущности «Гефы» — представительства германского генерального штаба в Москве. Он установил, что если раньше, до Гитлера, оно действительно занималось вопросами сотрудничества штабов, то с 30 января 1933 года стало по-настоящему шпионской резидентурой. Его выводы, подкреплённые и другими данными, дошли до самых верхов, и «Гефа» была прикрыта.
Затем Короткова стали готовить к работе за рубежом. Он изучал немецкий и французский языки, манеры, географию и экономику зарубежных стран, специальные дисциплины, в том числе и наружное наблюдение, в процессе занятий по которому за свой высокий рост получил первую оперативную кличку «Длинный».
В 1933 году его направили в нелегальную резидентуру Александра Орлова («Шведа»), будущего руководителя «кембриджской пятёрки», резидента в республиканской Испании, а затем беженца, не выдавшего ни одного из известных ему источников и тихо скончавшегося в Америке в 1973 году. А в 1933 году «Швед» организовал в Швейцарии группу нелегалов, задачей которых стало проникновение, ни много ни мало, в генеральный штаб Франции.
Коротков со своей женой Марией Вилковыской, его помощницей и «тренером» по немецкому и французскому языкам, из Швейцарии перебрался во Францию, где поступил вольнослушателем на антропологический факультет Сорбонны. В этот период у него на связи было два агента, кроме того, перед ним стояла задача найти ещё кого-нибудь, через кого можно будет проникнуть в генштаб. Он и нашёл одного, но… дело закончилось ничем. Его «кандидат», как сообщил информатор, работавший во французской контрразведке, оказался подставой. Ну что же, отрицательный результат — тоже результат. Пришлось срочно возвращаться на родину.
Интересная деталь. В телеграмме о выезде «Длинного» и «Жанны» (псевдоним Марии) есть приписка: «Их личный багаж (чемодан с книгами) направляется с почтой». Заметьте, не с модным барахлом, не с французским коньяком, а с книгами!
Дома супруги Коротковы пробыли недолго и в апреле 1936 года выехали в Германию, где Александр работал под именем Владимира Петровича Коротких в представительстве Наркомата тяжёлой промышленности СССР. Во время этой командировки Коротков поддерживал связь с несколькими агентами, в том числе с Гансом Генрихом Куммеровым, талантливым учёным, доктором наук, изобретателем.
Куммеров передал компоненты нового противогаза, данные об отравляющих веществах и средствах защиты от них, о радаре, акустической торпеде, специальной радиостанции для танков, о технике для производства синтетического бензина и синтетического каучука.
Работала с агентурой и Мария.
В конце 1937 года они получили приказ вернуться в Москву. И хотя не чувствовали за собой никакой вины, ехали с опаской. В Союзе был разгар ежовщины, хватали и расстреливали виновных и невиновных. При Ягоде, Ежове и их преемниках были репрессированы свыше двадцати тысяч чекистов. Но Коротковых эта участь миновала. Напротив, Александр получил новое важное и совершенно секретное задание. Речь шла о ликвидации за границей бывшего чекиста, изменника Агабекова, и переметнувшегося к Троцкому немецкого политэмигранта Рудольфа Клемента.
Сейчас можно много спорить о правомерности и морально-этической стороне этих акций. Но ведь это же был 1938 год! А, впрочем, поговорите и сейчас с любым разведчиком, как следует поступать с предателем, по вине которого были казнены или оказались в тюрьме десятки людей, провалены операции, нанесён огромный материальный ущерб, поставлена под угрозу оборона страны…
Итак, Коротков приступил к выполнению заданий, исходивших от самого Сталина. О том, как они были выполнены, рассказал бывший начальник Короткова генерал Судоплатов: «Армянин… заманил Агабекова на явочную квартиру… Там его уже ждали боевик, бывший офицер турецкой армии, и молодой нелегал Коротков… Турок убил Агабекова ножом, после чего тело его запихнули в чемодан, который выкинули в реку. Труп так никогда и не был обнаружен».
Примерно так же поступили с Клементом, правда, неизвестно, присутствовал ли при его ликвидации Коротков.
В декабре 1938 года, вернувшись в Москву, Александр доложил о выполнении задания. Но его ждала неприятная новость — он был уволен из органов госбезопасности. Причина: на работу в ОГПУ он был принят по рекомендации «врага народа» В.Л. Герсона, к этому времени арестованного. Коротков обжаловал своё увольнение в письме на имя самого наркома. Этот поступок был очень необычным для того времени, когда все «запятнанные» мечтали, чтобы о них скорее забыли. Письмо пролежало у Берии около года.
207 
