36 
— И ты тоже удивительный человек, — добавил Спенсер так же тихо, закрывая альбом. — Ты всегда была необыкновенной, даже в те времена.
Кори догадалась, что начинается та самая часть вечера, о которой она мечтала и которой страшилась, и, как все трусы на свете, решила свести разговор к шутке.
— Уверена, что в те времена, когда я повсюду таскалась за тобой и делала снимки, ты не считал меня необыкновенной личностью, — заметила она и, встав, подошла к перилам балкона.
Он последовал за ней и положил ей руки сзади на плечи.
— Я всегда считал тебя особенной. Кори, — сказал он, и когда она промолчала, добавил:
— Ты поверишь, что у меня тоже есть твоя фотография?
— Наверное, одна из тех, что я засовывала тебе в бумажник, когда ты не смотрел?
Он приготовился поцеловать ее, но вместо этого рассмеялся и зарылся лицом в ее волосы.
— — Неужели ты это делала?
— Нет, но у меня была такая идея.
— У меня твоя фотография с обложки «Образцового домоводства Фостеров», признался он.
— Интересно, как ты ее рассмотрел, ведь она крошечная. Спенсер поцеловал Кори в висок и нежно шепнул:
— Подари мне фотографию размером побольше, на которой ты в моих объятиях.
Кори попыталась воздвигнуть мысленный барьер, чтобы защититься от его слов и прикосновений, но тепло уже разлилось по ее телу, а когда Спенс обнял ее за талию и прижался к ней сзади, она почувствовала ответную мучительную тягу к нему.
— Я от тебя без ума, — шепнул он.
— Прошу тебя, Спенс, не надо, — попросила она жалобно, но было уже поздно.
Он повернул ее к себе и с жадностью начал целовать в губы, и она безропотно подчинилась и его пылким поцелуям, и его рукам, которые сначала легли ей на грудь, затем скользнули вниз, прижав ее бедра к своим бедрам. Когда он прервал поцелуй, чтобы набрать воздуха в легкие, Кори уже плохо понимала, что с ней происходит.
— Останься еще на несколько дней, — шепнул он и потерся подбородком о ее волосы.
Еще несколько дней… Боже, как ей хотелось остаться… Несколько дней, чтобы вспоминать их всю жизнь. И сожалеть, что проявила слабость…
— Мне… Мне надо работать, у меня расписание…
— Вот и включи меня в свое расписание. У меня есть для тебя работа.
Он шутил, называя это работой, и она прислонилась лицом к его груди. Она останется с ним на эти несколько дней, будь что будет.
— Разве это работа? — сказала она голосом, дрожащим от страха и любви.
Спенс почувствовал, что она колеблется, и усилил нажим.
— Я совершенно серьезен, — сказал он, пуская в ход единственный аргумент, придуманный им за весь день, чтобы уговорить ее остаться. — Я хочу написать книгу об этом доме и еще нескольких других, построенных в то же время, и уже собрал кое-какие материалы, но мне нужны снимки для иллюстрации текста. Ты могла бы…
Она оттолкнула его так неожиданно, что он чуть не упал.
— Так вот для чего ты затеял эту процедуру обольщения! — Она отпрянула в сторону, и ее голос задрожал от слез и обиды. — Вот что тебе нужно! — Он потянулся к ней и хотел обнять, но она отбросила его руки. — Убирайся отсюда!
— Выслушай меня! — Спенс схватил ее уже внутри комнаты. — Я тебя люблю!
— Если ты хочешь, чтобы я сделала снимки дома, позвони в агентство Вильяма Морриса в Нью-Йорке и побеседуй с моим агентом. А еще лучше сразу пошли ему чек на предъявителя!
— Кори, прекрати это и выслушай меня. Я выдумал насчет книги. Я тебя люблю.
— Ты низкий обманщик! Убирайся!
Кори изо всех сил пыталась сдержать слезы, и он знал, что если она расплачется перед ним, то возненавидит его еще больше. Он отпустил ее, но не сдался.
— Давай поговорим обо всем утром.
Только когда Спенсер добрался наконец до своей комнаты, он осознал всю грандиозность совершенной ошибки. Сколько бы он ни оправдывался завтра утром, вряд ли Кори ему поверит. Он уже никогда не сумеет доказать ей, что ему не нужно ничего, кроме нее самой.
В бешенстве от своей ошибки, он стащил с себя смокинг, сорвал рубашку, не переставая думать о том, что есть еще одно не зачтенное им обстоятельство: а вдруг Кори вообще его не любит? Нет, он знал, что нечто теплилось в ее душе и это нечто вспыхивало, стоило ему обнять Кори. Вот только было ли это нечто любовью? Спенсер уже направился к бару, как вдруг заметил конверт, лежащий на кровати.
Внутри оказалось поспешно написанное письмо от Джой, где она сообщала, что уезжает с Биллом Марчилло, сыном ресторатора, чтобы обвенчаться с ним, и просит Спенсера рассказать обо всем матери завтра утром. В остальной части письма Джой сбивчиво пыталась убедить дядю, что именно после утреннего разговора с Кори она приняла решение выйти замуж за любимого человека. Насколько Спенсер мог понять из беспорядочных объяснений Джой, Кори призналась ей, что всегда любила только одного Спенсера и мечтала иметь от него детей, но что она боится вновь рисковать своими чувствами. Именно такие чувства Джой питает к Виллу, только Джой больше ничего не боится.
36 
