Особенно,... 
63 
И все же ей не нравилось, что все это сделано без ее разрешения.
— А когда будет мистер Рихтер? — спросила она перед уходом.
— Около семи.
В семь вечера Изабель вернулась. Теперь дверь галереи была открыта. Затаив дыхание, Изабель вошла. Первый зал был ярко освещен, какие-то мужчины стояли перед ее большим рисунком, сделанным в Висконсине. Изображенное на рисунке женское лицо не имело ни носа, ни бровей — только рот. Одна плавная линия создавала намек на руку, другая — на шею, на нее как будто падала чья-то тень.
Не отрывая глаз от прелестницы на стене, мужчины о чем-то шептались. Один из них — высокий, широкоплечий и худой, строгий костюм явно сшит на заказ; другой — низенький, бородатый, одетый более небрежно. Решив, что это и есть Джулиан Рихтер, Изабель произнесла:
— Снимите эти картины!
Мужчины обернулись.
— Извините?
— Меня зовут Изабель де Луна. Это мои работы, и у вас нет разрешения их здесь выставлять.
Рихтер уже давно пытался представить себе, как выглядит художница. Глядя сейчас на ее бронзовую кожу, блестящие каштановые волосы и колючие карие глаза, он улыбнулся: она превзошла все его ожидания.
— Разрешите представить вас Филиппу Медине, — намеренно игнорируя ее слова, произнес дилер. — Он не только главный администратор «Сиско комьюникейшнз», но и крупный коллекционер, и сейчас намеревается купить вот этот восхитительный рисунок.
Стоявший рядом с Рихтером мужчина пристально посмотрел на Изабель. Взгляд его был непроницаемым, мрачным, и в то же время мягким — как кусок угля, которым Изабель рисовала злополучный портрет.
— Картина не передает всего вашего обаяния, мисс де Луна. Встретив вас лично, могу заверить, что вы просто очаровательны.
Изабель явно тронуло то, что в отличие от большинства зрителей Медина заметил сходство, ей также польстил и комплимент, но, в конце концов, она пришла сюда ругаться с Рихтером, а не флиртовать с незнакомцами. Игнорируя бизнесмена, она продолжила атаку:
— Вы не имеете права вести переговоры с мистером Мединой. Если он хочет купить эту картину, то должен договариваться только со мной!
Джулиан не знал, смеяться ему или плакать. Ему и раньше приходилось иметь дело с темпераментными художниками, но никто из них не был столь красив и столь талантлив. Ему не хотелось спорить с Изабель, а главное сейчас — подписать с ней контракт.
— Весьма сожалею об этом недоразумении, мисс де Луна, но, видите ли, я думал, что Скай выступает от вашего имени.
— Я вполне способна делать это сама.
— И создавать замечательные произведения. — Филипп Медина снова вмешался в разговор. — Как уже сказал Джулиан, я коллекционер и хотел бы купить этот рисунок.
Впервые с начала разговора Изабель взглянула на человека, который хотел стать ее первым покупателем. Мягкие каштановые волосы, квадратный подбородок с небольшой ямочкой, густые брови, худощавое лицо, полностью преображавшееся, когда Медина улыбался — он сразу становился необычайно красив. Судя по всему, Медине было за тридцать, однако выражение его глаз говорило о том, что он, как и сама Изабель, пережил больше, чем обычно выпадает на долю его сверстников.
Картину Рихтер оценил в две с половиной тысячи долларов. Де Луна запросила для себя тысячу, оставив дилеру шестьдесят процентов. Тот был согласен и на меньшее, но Изабель не подозревала и об этом, она знать не знала, что первому покупателю обычно дается большая скидка. Таким образом стимулируется спрос: имя этого покупателя используется как приманка для других. Медина, который знал все тонкости игры, мог бы и поторговаться, но не захотел: подписав чек и пообещав прийти на следующий день, он ушел, оставив Изабель и Рихтера наедине.
— Примите мои поздравления, — расплылся в улыбке Джулиан. — Этот чек придает делу необходимый официоз. Теперь вы стали профессиональной художницей. — Против своего желания Изабель улыбнулась. — Поверьте, я искренне огорчен происшедшим недоразумением и прошу меня извинить, — продолжил Рихтер. — Вы вправе требовать, чтобы я убрал эту часть экспозиции, но тем не менее надеюсь, мисс де Луна, что в наших общих интересах оставить ее.
— Мне не нравится, когда я не могу распоряжаться своими собственными работами.
— Рискуя вас обидеть, я все-таки замечу, что нью-йоркский художник не волен полностью распоряжаться своими работами.
63 
