64 
– Яда нет. Чистый природный продукт. Буду долго жить. Я тебя понял – ты тянешь время. Зря… Меня не перехитришь. Твое здоровье, ландграф!
Я улыбнулся и сделал ручкой…
Если он не изувечит меня в ближайшие десять минут, то последующую часть суток ему будет уже не до того. Хотя, конечно, как знать… Может, на железобетонных парней, укрепленных магией, с отменным здоровьем и неизвестно какими внутренностями, этот коктейль и не подействует. Тогда нам всем хана…
– Лорд Скиминок, я знаю, кто затеял всю эту грязную интригу с кришнаитами. Ее имя не стоит произносить вслух, но после ваших похорон… Клянусь! Я отомщу ей! Я предам ее самым подлым, самым низким образом. Я ей такое устрою!
– Не нервничайте, мой друг. Вы же видели, он все выпил.
– Да, но ведь там не было яда! – в отчаянии всплеснул руками барон.
– Я и не собирался гневить бога дешевым порошком от тараканов. В плане слабительного воздействия на кишечник…
– Ландграф! Пора. Выходи принять свою смерть! – икнув, потребовал металлический монстр.
Мне нужно было протянуть еще какое-то время. Рукоять Меча Без Имени оставалась холодной, следовательно, есть надежда на то, что обойдемся без хирургического вмешательства.
– Слушай, а как насчет последнего желания?
– Пустая суета.
– Хорошо, отставим формализм. Действительно, стоит ли отвлекаться… Может, анекдоты потравим?
– А чем травят такого чудного зверя с необычным именем «анекдот»? – влезла в разговор Лия.
Похоже, все заинтересовались… Так, надо выбрать что-нибудь в меру сальное и соответствующее эпохе.
– Ну-у… В общем, идет по лесу кришнаит: «Хари, хари!» – а из кустов выходит старая бабушка с арбалетом наперевес и говорит: «Что, кришнаит, надругаться небось хочешь?» – «Кришна с тобой! Что ты, что ты, бабуленька». – «А ведь придется…»
Короткое мгновение все молчали. Потом грянул такой хохот!!! Я думал, замок рухнет от дикого резонанса. Бронзовый исполин повалился на спину, болтая ногами, схватившись за живот и буквально задыхаясь от нечеловеческого смеха. То, что при этом он задавил с десяток хвостатых барабанщиков, лишь усилило его веселье. Молодой барон Бесс сполз по стене и, уткнувшись носом в уголок, хохотал, размазывая по щекам счастливые слезы. Лия хихикала в обнимку с пустым ведром из-под подсолнечного масла. Слуги и стражники ржали самым неприличным образом, повторяя историю в супервыразительных жестах. Я был спокоен и хладнокровен. По идее, более надежного слабительного, чем кефир с подсолнечным маслом в народной медицине не найдешь. Ну, разве что чисто астраханский метод: жареная красная рыба, сырое молоко и свежие огурцы на закуску. Пронесет так, что подслеповатые соседи могут запросто принять за неопознанный летающий объект, перемещающийся по весьма необычной траектории. Добивать врага лучше всего в расслабленном состоянии.
– Или вот еще: идет кришнаит по Ристайлу. А на углу стоит ведьма Горгулия Таймс и зевает. Он подходит и спрашивает: «Девушка, чего вы зеваете?» А она отвечает: «Я – спать хочу! Это вы зеваете…»
Снова двухсекундное молчание. Первым дошло до бога. Кришна фыркнул и в громоподобных судорогах смеха засучил ногами. Следом укатились и остальные. Веселье царило такое, что Петросян сдох бы от зависти. Никогда нигде ни один эстрадный юморист не пользовался и сотой долей моего успеха! Грустно пришлось лишь кришнаитам. Во-первых, про них все анекдоты. Во-вторых, бронзовый бог умудрился покалечить еще с полдюжины последователей. Может, вообще развлекать его байками, а он, хихикая, сам всех передавит?
– Тр-р-р-а-а-а-х-х-х!
Все замерли. Гоголь. Последний акт. Немая сцена. Зубастый Кришна в позе городничего, полуприсев, с разведенными в стороны руками, раскрытым ртом и выражением удивленной Медузы Горгоны на лице. Лия, хитровато сощурившаяся, с довольной улыбкой, с показным смущением отвернувшаяся в сторону. Барон Бесс с вытянутым лицом, вздернутыми бровями, словно говорящий: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Слуги и стража, замершие в недоумении, не в силах сообразить: смеяться им или же плакать. Бедные кришнаиты застыли в самых разнообразных позах, успев выдохнуть, но боясь вдохнуть. Некоторые рухнули в полный рост. Признаться, в воздухе разлился такой «аромат»… Куда там дышать – глаза резало! Итак, крестьянское средство действует по-прежнему безотказно. Бронзовое лицо сменило выражение на жалостливо-плачущее.
– Что это?
– Где? – искренне удивился я.
64 
