64 
– Им очень понравились наши дары. К тому же фамилию фон Ютингем носил один из самых уважаемых братьев, геройски погибший на Святой земле. Сарацины привязали его к мачте, оставив умирать без воды и пищи, а для усиления мучений крестоносца еще и специально раскачивали парусник, не поленившись полезть в воду. Все равно стояли у берега и особых развлечений не было…
– А где же героизм? – полюбопытствовала я уже на выходе, ласково выпихиваемая Алексом.
– Ютингем в одиночку проник на этот парусник, везший продукты для сарацинской армии, и пытался его угнать. Тевтонцы говорят, что ради своих голодающих товарищей, но скорее всего это была обычная грабительская акция.
– Эй, а ты когда за мной придешь?
– Скоро! Я только поприсутствую на совете и сразу приду. Если хочешь прослушать заседание – я настрою свой микрофон на передачу.
Как оказалась во дворе, не помню – заболтали… Я шла себе и думала, что этому пора положить конец, так дело не пойдет. Все самое интересное происходит и будет происходить в Верхнем и Среднем замках, а мне так и предстоит просидеть всю операцию в занюханном подворье, день изо дня слушая мычание коров и жалобное ржание лошадей, которым примеряют доспехи.
Может, плюнуть на всех и пойти на дело, переодевшись монахом? Я присела на край крестьянской телеги, строя коварные планы, как вдруг передо мной возник Мартин Чернильная Душа.
– Здравствуй, несвободная женщина! Не хочешь ли сама покормить свою ослицу? А то я уже устал чистить коня нашего господина да подсыпать ему овес. Все съедает подчистую, бестия, да еще ржет так жалобно, словно его голодом морят. Ну не злодей ли?!
– На себя посмотри, тунеядец! Урумда килды али бахрам, э?
– А-а, – вытаращился он. – Так ты умеешь говорить по-нашему?
Я вздохнула, черт, опять в пролете… Ладно, будем выкручиваться по ходу, все равно он догадается, а так хоть поручения смогу ему давать.
– Ай-я, какой весь мальчишка умный! Да, мало-мало выучила ваш бла-бла язык такой. – Я старательно пыталась копировать акцент стражников-мусульман. – Только плохо пока, но весь день учу, чтоб сказать, чито хозяин Ансельм велел.
– А что он велел? Я его со вчерашнего вечера не видел, – огляделся Мартин. – Я все время был тут, только позовите! Спал на конюшне, ничего не украл…
– И на том спасибо, словоохотливый мой. Но слушай приказ хозяина – мою ослицу мыть два раза в день, с мылом! Овса ей давать в первую очередь, не беда, если для коня не останется, он наелся на два дня вперед. И не забудь расчесать гриву, а на хвост привязать симпатичный бантик!
– Будет сделано! – Слыша, с какой скоростью я успешно «овладеваю языком», паренек окончательно меня зауважал.
– Да, и найди-ка мне монашеское одеяние по размеру, – крикнула я ему вдогонку. – Только поновее – грязное или бэушное даже не приноси.
– Ага, э-э… как быстро вы… ты то есть, нашу речь выучила!
– Точно, прямо у тебя на глазах! Языковая практика прямого общения с аборигенами – вот что важно, – снисходительно пояснила я, удовлетворенно глядя, как резво он бросился выполнять задания. Потянулась, зевнула и пошла на кухню, в надежде, что там уже кормят завтраком.
Несмотря на раннее по моим меркам время суток, площадь меж двух замков быстро наполнялась народом. Монахи, торговцы, крестьяне, стражники, рыцари – кого там только не было… Кроме женщин, разумеется!
Подкрепившись, пошла проведать свою ослицу – перед ней была насыпана большая горка овса. Она, видимо, уже полчаса не могла с ней справиться, но упорно ела, не зная, когда еще на голову свалится столько счастья! Через стойло от нее, у пустой кормушки, стоял конь Алекса, с ненавистью глядя на более удачливую спутницу.
– А, вот ты где! Я достал рясу, снял с веревки, где она сушилась, совсем новая!
– В смысле украл?! Ай-яй-яй, какой молодец, – искренне похвалила я. – Сэкономил деньги хозяина!
– Вот еще четки и распятие, прямо из монастырской мастерской. – Довольный Мартин передал мне балахон с капюшоном и сопутствующие аксессуары.
Я от души его поблагодарила и велела никому не говорить.
– Понимаю, вы насчет меня не сомневайтесь. Я-то вижу, что ты с хозяином в этом замке не просто так, – жарким шепотом признался он. – Господин Ансельм не немец и ты не сарацинка – вы оба поляки и наверняка шпионы! Я с вами, ведь я тоже чистокровный поляк и ненавижу крестоносцев!
Мальчик был так увлечен, что я не захотела его разочаровывать. Поэтому надула щеки, заговорщицки приложила палец к губам и важно кивнула…
64 
