ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  50  

– Никита Иванович, – дрогнувшим голосом перебил государь, – хрен бы с ними, с чертежами! В конце концов, мои умельцы новых намастрячат, но убийцу Ксюши найди! Живьем поставь пред очи мои мутные…

– От чего ж мутные-то, батюшка?! – перекрестилась Яга.

– От горя и алкоголю, – значимо ответствовал царь.

– Так вот, факты таковы, что сейчас у нас сохранился только один свидетель – думный дьяк Филимон Груздев. И его жизнь находится в большой опасности… Однако если мы попробуем использовать его как живца, то наверняка выйдем на истинного виновника!

– Или исполнителя, – поправила меня бабка. – Главный злодей-то, поди, дома сидит, паутину плетет… Но ничего, мы как веточки все обрубим, так и за корень возьмемся. Небось выдернем… А ты, государь, крепись… За отцом Кондратом пошли, он хоть до развратников и суров, но отпевание лучше всех в столице разумеет. Как поет… как поет, даже у меня, грешницы, сердце замирает…

– Нет его, к послам константинопольским в монастырь соседний отправился, иконы редкие для храмов принять. Раньше послезавтра его и не жди, – вздохнул Горох.

– Ну, тогда отца Евграфа из Иоанна Предтечи, тот тоже поп не из последних…

– Спасибо на добром слове. За поддержку, за участие опять же, – царь поочередно обнял нас обоих. – Идите сами, провожать не буду. Вслед ругаться тоже не стану, настроение не то… Расстарайся, Никита Иванович, чай, не забыл – завтра поутру срок!

– Так точно, примем к сведению, – козырнул я и невольно обернулся к дверям. Оттуда давно доносился невнятный шум, постепенно усиливаясь и прорываясь подозрительно истерическими взвизгами. Переглянувшись, мы все отправились посмотреть. В тереме творилось что-то невообразимое… Стрельцы спешно раздували фитили, со двора слышалось ржание встревоженных лошадей, туда-сюда носились взъерошенные слуги, бояре прятались по углам, со всех сторон летели ругань, плач, проклятия и причитания. Первым, кто хоть что-то смог объяснить, оказался памятный своим отношением к милиции добрый боярин Кашкин:

– Бунт, государь! Народ поднялся…

Последние два слова прозвучали у него особенно высоко и торжественно. Господи ты Боже! Ко всем моим проблемам вот только еще уличных беспорядков не хватало… Найду зачинщиков – сам расстреляю, без суда и следствия! Нет, ну какого черта, в самом деле? Куда нам тут бунт? У меня дело нераскрытое…

– Корону мне! Доспехи! Коня! Всю гвардию под седло! Я им покажу… бунтовать!!! – взъерепенился Горох. Успокаивать его сейчас – дело гиблое. Нам надо бы тихо ускользнуть и огородами добраться до отделения. Хорошо бы еще и дьяка поймать по дороге, сразу бы и засаду устроили… – Погоди, сыскной воевода, не убегай! – вовремя перехватил меня царь. – К воротам со мной пойдешь! Мятежники небось тоже в твоем ведомстве…

Я криво улыбнулся. Что делать, придется идти. Яга, вцепившись в локоть, семенила следом, напряженно бормоча:

– Чегой-то не пойму я, старая, отчего бунт?! Вроде все так тихохонько было, жили себе смирно, без проблем, утром хоть бы повозмущался кто… и на тебе! За какие грехи тяжкие? Вроде податей немного, войны нет, голоду – в помине, веру никто не обижает, что ж метаться-то? Что-то не так… Не по уму выходит…

– А раньше такие бунты были? – спросил я, припоминая, в свою очередь, исторические описания разинщины и пугачевщины.

– При мне не было. Вот вроде при дедушке Гороха нашего был один, из-за соли. Купцы на нее дюже цену взвинтили… Ну, лихой народец подсобил, а там и пол-Лукошкина огнем сгорело…

– Мрачноватая перспективка, – согласился я.

Мы вышли на балкон третьего этажа, вглядываясь в бунтующую за воротами толпу. Мореный дуб царского забора успешно сдерживал ее напор, да и меж зубцов начали высовываться граненые стрелецкие пищали. Однако народное восстание, видимо, захватило умы слишком большой части населения. Всюду виднелись зажженные факелы, люди потрясали вилами и топорами, а меж бушующих толп горожан то тут, то там виднелись кафтаны наших еремеевских стрельцов. Это уже более чем серьезно! Да чтоб Фома Еремеев в нарушение присяги примкнул к явному бунту… Подобное просто не укладывалось у меня в голове.

– Пушки тащи, пушки! Заряжай быстрее… – доносилось со двора.

– Бабуля, побудьте здесь, я – вниз, к Гороху!

– Куда, Никитушка, затопчут ведь в запале! – запричитала Яга, но я уже несся вниз.

Если не успею, прольется кровь. Что бы и как бы ни было, кто прав, кто виноват, но если сейчас я не встану между народом и царем, то потом не прощу себе никогда! Если будет это «никогда»…

  50