Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
45 
– Да за что же?! Я ж как лучше хотел… они сами… Ох и нет в жизни места подвигу!
– Ладно, о подвигах потом и отдельно. Как я понимаю, ты был с утра откомандирован на базар за покупками. Там чисто случайно встретил двоих подследственных, отпущенных до суда, и учинил над ними…
– А как же не учинить-то было? – едва не заплакал он, сражённый в самое сердце. – Идут, все из себя такие павы… На меня покосоглазились и шу-шу-шу меж собой! Да с хихиканьецем, слуху оскорбительным… Я думаю, ах вы су…
– Стоп! Свои мысли держи при себе, я уже не один раз строжайше предупреждал – на службе матом не лаяться! Значит, ты взял ближайший бочонок капусты, вытряхнул её, а в освободившуюся ёмкость засунул безобразно верещавших конокрадов.
– Ага… тока они сразу не влезли, пришлось сверху сесть да поподпрыгивать.
– А где это было? Чей бочонок? Кто продавец? – дожал я.
Митяй нахмурил лоб, припоминая, но, видимо, этот факт занимал его в то время по самому минимуму. Конечно, если ловишь преступника, разве в пылу борьбы за справедливость смотришь, у кого отобрал столь необходимую тару…
– Девка какая-то стояла… или тётка? Точно, тётка!
– Митя, не надо…
– Да вот как бог свят – тётка! – воодушевлённо подпрыгнул он, злостно клевеща на ни в чём не повинного человека. – Я ж её сразу-то не признал, а вот тут-то, после вопроса вашего, как наяву вижу. Тётка Матрёна энто была! Тока замаскированная… Присела, чтоб росту убавить, пузо втянула для стройности, волосы в чернявые перекрасила и личину свою преступную сменила до неузнаваемости – а во всём прочем точно она!
Мы с Ягой обменялись понимающими взглядами. Тётка Матрёна, здоровущая шестидесятилетняя торговка соленьями, была для нашего молодца больше чем просто классовый враг. Скорее, наверное, некое олицетворение Вселенского Зла в общелукошкинском масштабе…
– Ну почему же мне опять никто не верит?! Ить вы, Никита Иванович, своими глазами там клюкву видели… А кто ж ещё капусту квашеную клюквой кислой портить станет?! Ну как не поймёт, несчастная, что не видать ей теперича царствия небесного! Не попустит святой Пётр-ключник над капусткою такового измывательства…
– Бабушка, – тихо обратился я. – А если клюква была положена именно как опознавательный знак?
– Чую, опять ты белке в глаз бьёшь, участковый… – похвалила наша эксперт-криминалистка, а мне почему-то сразу представилась мрачная мультяшная белочка с подбитым глазом. – Мало ли бочонков на «кислом» ряду стоит, а тут купил себе, да и унёс целиком. Ежели милиция и задержит, так ни на ком вины нет, ить просто закусь домой нёс, новинку клюквенную, а что у того бочонка на дне обретается, ведать не ведал…
– Вот именно! Мы товар на базаре не проверяем, кто с чем стоит – без разницы, поэтому… – Тут я поймал за шиворот мелькнувшую мысль и, развернув её лицом, неожиданно понял. – Нет! На самом деле у нас в отделении есть один человек, который обязательно обратил бы внимание на капусту с клюквой и потребовал бы объяснений! А то и вообще конфисковал бы весь товар как надругательство над национальным продуктом.
– И ктой-то? – искренне заинтересовался Митяй.
– Так вот почему злые люди ему косы девичьи за пазуху совали! – рявкнула Яга, хлопая по столу так, что мы подпрыгнули. – Значитца, не одним днём паутина преступная сплеталася, не одним умом продумана, а тока первую ниточку у нас же в городе искать надобно. Уж слишком многое про нашу милицию знает враг неведомый…
– Тогда предлагаю подбить итоги, позавтракать, собрать стрельцов и навестить господина Труссарди с ордером на обыск!
– Возражений нет, – единодушно согласились мои боевые товарищи.
Без завтрака бабка всё равно меня никуда бы не отпустила. Я направился к бадье мыть руки, Митька (по субординации обедающий в сенях) побежал за своей миской (тазик литров на шесть), а наша домохозяйка взялась было за ухват, но…
Непонятные звуки, доносившиеся из её комнатки, стали как-то очень навязчивы, словно кто-то бился лбом о стены и стонал о неразделённом. Я вопросительно посмотрел на Ягу, та недоумённо пожала плечиками. В её горнице мог находиться лишь чёрный кот Василий, получивший спецзадание – стенографировать информацию из иглы в воротнике Саввы Новичкова, находящегося в логове подозреваемых скоморохов. Длинный кошачий вопль, полный неизбывной тоски и нереализованных порывов, застал меня врасплох, и я утопил мыло.
– Свят, свят, свят, – встревоженно охая, бабка похромала разбираться, успела открыть дверь и… едва не была снесена взъерошенным торнадо с задранным хвостом! Кот, не оборачиваясь, дунул в сени…
45 
