– Но… шайтан известный обманщик, уверен, что его гурии не девственницы! – попытался оспорить начитанный в сурах Насреддин, но старик замахнулся на него посохом:
– Молчи! Не тебе, слепцу, рассуждать о том, что сейчас увидят глаза зрячих. Он пришлёт сильнейшего из своих слуг, дабы исполнить предначертанное. Наш час настал, братья мои!
– Звезда Альдебаран вошла в высшую фазу, – пустились суетливо перечислять постпенсионные «саксаулы». – Луна отвернула свой лик от красного Архугумазды, и на фоне внешнего серебра чётко видна её голубая печень! Гончие Псы уже лают на Око Хнума, а тетива Стрелка щёлкнула вхолостую, ибо кольца Саанантура увернулись от разящей стрелы кометы! Но никто не увернётся от холодной длани Чёрного Владыки, сметающей их всех, словно алмазную пыль, в дальний угол Вселенной…
– Воскурите огни! – По знаку толстяка вспыхнули ароматические факелы, и только тогда бывший визирь Коканда понял, что лежит в центре расчерченной на полу пентаграммы – печати Сулеймана, в зловещем окружении каббалистических знаков и надписей. А все эти благообразные старички являлись отступниками от ислама, собравшимися здесь с непотребной целью вызвать не иначе как самого нечистого.
И это в то самое время, когда лучший враг шайтана и его успешный посрамитель по-прежнему дрых сном праведника и пнуть его с целью пробуждения у домулло не было никакой возможности…
– Читайте заклинание! – Троица седобородых знатоков слева гнусаво затянула какую-то душераздирающую песню.
– Лейте жир скорпиона! Разбрызгивайте кровь беременной ослицы! Сыпьте кладбищенскую пыль! – грозно командовал распорядитель. – Жертвы предоставлены, дайте мне нож и ключ!
Насреддин едва не потерял дар речи, когда кривое лезвие зависло над его горлом, но решительный старик почему-то остановил руку.
– Я сказал – ключ! Как я запру шайтана, привлечённого тёплым мясом праведного слепца, читающего Коран?!
– Я не… то есть как раз хотел… признаться, что мы не те… – радостно ухватился за соломинку домулло, но в центре пентаграммы уже заклубился розоватый дым…
– Где ключ?! Старые идиоты, без ключа мы не удержим нечистого!!!
Старички перепуганно зашушукались, подталкивая друг друга сухонькими локотками, они почти были готовы во всём признаться, типа ключу кто-то «приделал ноги!», но поздно… Дым уплотнился в массивную фигуру с неулыбчивой физиономией и ящиком реального пива под мышкой!
Глава 36
Кто говорил, что водка – это дрянь,
Наверно, сам был редкостная пьянь…
Он просто не хотел ни с кем делиться,
Вот и орал на людях – водка дрянь!
Русские рубаи
– Кто вызвал меня?! – громоподобным голосом взревел джинн, и аксакалы дружненько присели. Потому как планировать явление всесильного монстра из потустороннего мира – это одно, а вот получить желаемое и не знать, что с ним делать, – совсем иное…
– Именем твоего Чёрного Господина, – чуть дрожащим фальцетом попытался продолжить ритуал главный провокатор. – Заклинаю тебя, назови своё имя и покорствуй нашей воле! В противном случае… да где же наконец этот проклятый ключ?!
Джинн обвёл пылающим взглядом всю аудиторию, мгновенно расширился в плечах, упёрся ладонью в потолок и, одним неуловимым движением сорвав крышу, покрутил её на мизинце и зашвырнул в седьмое измерение. Старцы пискнули хором, двое-трое ушли в несознанку, а толстяк резко начал заикаться…
– Повтори, что ты сказал, мелкий гнус?
– Им… нем, ик! зак… ик! ли… ик! Вай мэ, да мы всего лишь… ик! просто так, пошу… ик! тили, да…
– Пошутили?! – не поверив услышанному, страшным, как обвал, шёпотом переспросил джинн. – Несколько земляных червей, украв крупицу запретных знаний, вызвали меня (великого и грозного!) лишь потому, что они просто так ПОШУТИЛИ… Да я разотру вас в пыль, я смешаю вас с грязью, я засушу ваши трухлявые мозги, как воблу под пиво, я… Кто тут посмел хихикнуть, э?!
Вызывальщики тут же предательски указали пальцами на виновника, но Насреддин уже не мог остановиться и заливался вовсю!
– Сын вонючей змеи и прах облезлого тушканчика, – взревел джинн, хватая его за шиворот и вздымая к звёздам. – Ты смеешь смеяться надо мной?! Ты… о небо, клянусь Аллахом, это же… домулло?
– Салям алейкум, почтеннейший Бабудай-Ага, – с трудом отдышался главный весельчак Багдада. – Сто лет не виделись, но я запомнил твоё лицо, о могучий джинн из кувшина старого пьяницы…