75 
– О, Аллах, нанеси поражение этому шайтану! Разбей и потряси его… – срывающимся голосом закончил домулло, когда глаза начальника городской стражи почти остекленели. И именно в этот момент с ужасающим грохотом и отвратительным ароматом опозоренный нечистый дух вырвался на свободу! Козлоногий злодей, прихрамывая, выскочил на раскалённый песок, плюнул так, что раздался маленький взрыв, и, едва не плача, пообещал:
– Я всё равно вам… э-э… страшно отомщу! Вы меня… э-э… совсем обидели…
После чего растворился в зловонном мареве, словно его и не было.
– Ходжа, тюбетейку надень.
– Боишься, что мне напечёт голову?
– Боюсь, что наш клиент окончательно задохнётся. Нет, мы в натуре его теряем! Хоть нос-то ему отпусти…
Два самодовольных победителя одновременно рухнули на песок, не в силах ни спорить, ни поздравлять друг друга. Лихорадочно дышащий Аслан-бей всё ещё вздрагивал, словно загнанная лошадь, которую почему-то забыли пристрелить из милосердия…
… – Это ты у Гоголя украл?
– Что именно, конкретизируйте, – лениво потянулся Оболенский.
– Ну, похожий момент порки чёрта есть в «Ночи перед Рождеством», – как можно вежливее напомнил я.
– Не знаю, не читал…
– Лев, не ври! И прекрати таскать мою халву, ты рассказываешь или у тебя восьмичасовой перерыв на обед?!
– Сладкое способствует активизации воображения! Научно доказанный факт, о недоверчивейший из всех ландграфов… а оливье в холодильнике ещё осталось?
– Пока не допишу, нет!
– Скупердяй… записывай.
– «Ску-пер-дяй…» – записал. Дальше?! – тупо продолжил я. Бессмертный дух Соловьёва кружил над нами, хихикая неизвестно над чем…
…Три путника устало брели по остывающей к вечеру пустыне. Собственно, брели-то двое, а третий, в богатом, но рваном платье, практически лежал на флегматичной рыжей кобыле, так же неторопливо перебиравшей ногами. Немилосердное солнце медленно клонилось к закату, барханы казались бесконечными, песок проник во все места, воды в организме оставалось настолько мало, что язык ворочался с трудом…
– Эй, а кто-нибудь вообще знает, в какой стороне этот ваш Самарканд?
– Лошадь знает, Лёва-джан… Пока она уверенно движется вслед за собственной тенью, мы можем быть спокойны.
– Ой, а я бы так уж не доверял этому облезлому компасу…
– Скоро… караванная тропа… там мои воины… Я даже чем-нибудь награжу вас за избавление… Но если вы хоть кому-нибудь расскажете, что били плетью самого Аслан-бея?!
Начальник городской стражи поднял пылающий взгляд. Наверное, он хотел ещё как-нибудь поугрожать, дабы окончательно стереть из памяти своих спасителей воспоминания о собственном позоре, но не успел… С высоты он узрел вдали небольшой караван ослов, гружённых тюками, и из последних сил пнул лошадь пятками!
– Догоняйте меня, сонные черепахи! Клянусь, скоро мы будем есть свежий шашлык и пить холодный шербет… – Усталая кобылка припустила ленивой рысью. Брошенные посрамители шайтана печально посмотрели им вслед.
– Ускакал, скотина… – тихо выдохнул Лев.
– Зачем так ругаешься, почтеннейший, – устало поправил товарища домулло. – Ему не уйти далеко, пустыня не любит высокомерия. Это у себя в Коканде он – большой человек, а здесь… в таком виде, оборванный, без седла, без оружия, кто ему поверит? Ещё и побьют в придачу…
Оболенский кивнул, в определённых ситуациях он уже научился слушаться Ходжу. А до побитого начальника они добрели аж часа через два…
– Главное, д-даже не выслушали т-толком, – жалобно всхлипывал бывшая гроза кокандской преступности. – Сказа-али, что лошадь я украл… и отобрали! Сапоги-и сняли… и… и… одежду почти… Словно я… босяк какой, да?!
– Битие определяет сознание, – почти дословно процитировав классика марксизма, Багдадский вор помог подняться бывшему стражнику. – Хотя, конечно, кому понравится, когда на середине пути к тебе пристаёт горбоносый бомж в рванине и хамовато требует подать ему лучшего коня, горячий пирожок с повидлом и девушку для педикюра! Вежливее надо с незнакомыми людьми, караваны не ангелы сопровождают…
– Я… и не приставал! Я потре-е-бовал своё, по зако-ону…
– Оставь его, уважаемый. – Домулло подхватил Аслан-бея с другой стороны. – Разве не видишь, человек впервые столкнулся с действительностью, и она больно ударила его по лицу… Можно серьёзно разбиться, просто споткнувшись о камень на дороге, что уж говорить о том, кто упал с высоты положения?!
75 
