134 
– Любимый, – еле слышно выдохнула Наташа, – что же ты со мной делаешь? Как я люблю тебя…
– Да, Серега… – мечтательно протянул черт. – Завидую я тебе. Услышать такое признание перед самой смертью… приятно, да?
– Чего ты каркаешь, нечистый дух?! – возмутился было Анцифер, но осекся, увидев в конце улицы знакомый силуэт старого волка.
Сыч! Он принял мой вызов и пришел принять последний бой один на один. Бой, в котором победитель получает все… И он пошел ко мне медленными скользящими шагами, с гордо поднятой головой, а зеленый огонек ненависти в его глазах светился, как адское пламя неистребимого, всепоглощающего Зла. Я ждал. Но вот из-за угла выскользнула еще одна фигура, за ней другая, третья, потом еще и еще. Старый Сыч оставался верен себе, я напрасно заподозрил его в излишнем благородстве. Оборотень был не один. Следом за ним, не отставая и не обгоняя, маршировали еще шестеро вервульфов. Они сразу узнавались, отличаясь от обычного волка размерами, крутизной мускулов, огромными зубами и ненавистью… У них у всех была одинаковая ненависть в глазах. Ко мне, к Наташе, к ребенку, ко всему живому…
– Мне страшно, – неожиданно сказала девочка.
– Не бойся, я никому не позволю тебя обидеть.
Произошло что-то странное, я совершенно не чувствовал страха. Ни малейшего! Я твердо знал, что, если хоть один из этих зверей попытается оскалить зубы, я разорву его пополам. Просто руками, как лист бумаги. Анцифер встал рядом, закатывая рукава, и меня нисколько не удивило, что он явно собрался драться. Фармазон занял оборону слева, разминая кисти рук и делая короткие, разогревающие движения каких-то восточных боевых стилей. Только моя Наташа так и застыла столбом, вздыбив шерсть, обнажив клыки и недобро поблескивая глазами. Теперь уже мы жаждали драки!
– Кто ты, человек? – хрипло спросил Сыч, остановившийся в нескольких шагах. – И откуда знаешь мое имя?
– Я – поэт. Сергей Гнедин. Запомни на будущее, чтоб было что вспомнить на том свете.
– Ты перешел нам дорогу.
– Так было всегда, оборотень, разве ты не помнишь?
– Откуда я могу знать тебя? Мы убили многих, но борьба не закончена. Волчий Пастырь всегда поставляет нам свежее мясо. Сегодня он послал тебя и… ребенка. Лакомый кусочек. Это будет только мое блюдо.
– Ты – кровавый маньяк! Сумасшедший мясник! А ну вспоминай, вспоминай меня… Кто отнял у тебя Наташу? Кто расстроил казнь в монастыре, кто спас Фрейю, кто помог крысюкам, кто выручил медведей? Кто всегда вставал наперекор твоим планам? Вспомни меня!
Под яростным напором моего голоса оборотень отступил. Прочие волкодлаки не знали, как себя вести, поэтому тоже попятились назад. Я передал ребенка под Наташину защиту, подобрал занесенный песком обломок металлической трубы и поднял его над головой. Сыч бешено заревел, оборотни поддержали его пристыженным ревом, а потом все смешалось… Это была грязная уличная драка, без правил, без совести, без чести. Меня свалили, изорвали пиджак, местами покусали, но не настолько, чтобы до смерти. Я бил их трубой по головам, без всяких фехтовальных изысков. Вряд ли кого убил, но шишек наставил – это точно. Наташу видел краем глаза: кажется, она спокойненько рассказывала ребенку сказку. Случайные оборотни, бросавшиеся к ней, отлетали как от стены, видимо наталкиваясь на какую-то прозрачную сферу. Что ж, она ведьма, а значит, вполне сумеет о себе позаботиться… В пылу драки, когда все толкаются, падают и мешают друг другу, трудно обстоятельно запомнить, что как было. Обычно описания сражений лепятся из показаний нескольких очевидцев, один я мало чего скажу… Анцифера почти не видел, он был где-то за моей спиной и, судя по тому, что сзади меня ни разу не укусили, дрался очень успешно. Вот Фармазона помню отчетливо. Геройский черт с переливчатым воплем бросился в самую гущу оборотней и, сцепившись с врагами в плотный клубок, четверо на одного, катался в пыли. Были слышны только жуткий вой да базарная ругань, и клочья шерсти красиво летели по ветру. Мне достался старый Сыч, он уже успел дважды получить трубой по голове, но рвался уравнять очки. Ему удалось повалить меня наземь, но в общей толчее я кое-как отпихался ногами. Потом откуда-то сверху пролился яркий сияющий свет, и я ощутил себя лежащим высоко-высоко, на огромной ладони белого ангела.
– Сереженька, прочтите что-нибудь… у нас нет иного выхода. В другое время я бы не рискнул толкать вас на дорогу колдовства, а сейчас сам прошу. Читайте…
134 
