Особенно,... 
99 
– Пилит, – доложил Анцифер, глянув вниз.
Старый Сыч, весь перевязанный, как египетская мумия, яростно орудовал инструментом. Я-то наивно считал, что работать длинной двуручной пилой в одиночку практически невозможно, но звериная сила оборотня делала свое дело. Сосна, конечно, толстая, в два моих обхвата, провозится он до вечера, может, и выдохнется, как знать… А если нет? Я по природе оптимист, однако в этом случае требовалось проявить трезвый взгляд на вещи.
– Любимая, а ты не могла бы сотворить здесь… ну, например, лесной пожар.
– Что я, дура ненормальная?! – обиделась волчица. – Ты представляешь, сколько гектаров леса надо уничтожить, сколько деревьев, трав, неповинных зверюшек должно погибнуть, пока пламя загонит Сыча в угол? Да и то не факт. Он же оборотень, это только у животных панический страх перед огнем, а человек вполне может спастись.
– Понятно… Значит, наводнения, землетрясения, извержения вулкана и цунами тоже исключены.
– Абсолютно. Придумай что-нибудь менее громоздкое.
– Че тут думать?! Отстреливаться надо! Я тебе зачем пистолет дал? Коллекционная вещь, между прочим, в краеведческом музее одолжил… Не думал, что ты будешь так безалаберно обращаться с антиквариатом. А еще культурный человек… внешне.
– Фармазон, чего вы от меня хотите?!
– Да уж не разговоры разговаривать. Короче, лезь вниз, выкапывай трофейный браунинг, заряжай и, не сходя с места, пристрели вон того трудолюбивого кретина из кружка «Умелые руки». Он же всю сосну так изуродует, куда экологи смотрят?!
– Ну, бес лукавый, ты и обнаглел… – тихо, с расстановкой протянул Анцифер. – Ты на что же хозяина толкаешь? Да ведь он там один и минуты не продержится.
– Прыгнул, раскопал, взял, опять прыгнул – по моим расчетам, на все про все сорок пять секунд. Вполне может уложиться, – невозмутимо парировал черт.
– Сволочь ты!
– Ого! Да с каких это пор ангелы так выражаются?!
– А вот с тех самых. Взял бы да сам за своим пистолетом и слазил.
– А что, я его ронял?
– А он никому, кроме тебя, и не нужен. Сергей Александрович с супругой решили последовать моим советам и разделить участь первых христианских мучеников, растерзанных зверьми.
– Хватит спорить! – вклинился я. – Все равно ничего не выйдет. Даже если я верну пистолет, порох весь вышел. Но и вы, Анцифер, не спешите записывать нас в Рай, мы еще здесь погулять намерены. Никто на тот свет не торопится. Я что-нибудь придумаю…
Тупо звенела пила. На зеленую траву сыпались опилки. Голодные волки следили за нами с неослабевающим гастрономическим интересом. Где-то далеко вновь раздался звериный рев.
– Кто это? – автоматически спросил я.
– Медведь, – ответила Наташа. – Родной мой, я знаю, что ты этого не любишь, но, может быть, все-таки рискнуть?
– Конечно. Я очень надеюсь на как можно более эффективное применение твоей магии. Ты ведь у меня ведьма.
– А ты мой муж. Сереженька, я не представляю, что сделать с волками. Ну, максимум десяток я могу охватить заклинанием… На Сыча воздействовать невозможно, он у себя дома. Давай все-таки ты…
– Я?
– Ты. Ты, милый… Ты ведь у меня не абы кто, а муж ведьмы! В тебе заключена страшная сила. Помоги нам, пожалуйста.
Я обнял волчицу за шею, ткнулся лбом в лоб и попытался улыбнуться. Она так в меня верит… Какой же мужчина сможет устоять перед таким доверием? Что-то включилось у меня в голове. Рев, медведь, волки… Медведь!
– Хорошо, любимая, я попробую.
Еще некоторое время я вспоминал начало, а потом стал читать медленно и плавно:
- Как стук колес вычерчивает ритм,
- Как сердца стук подобен четкой дроби
- Ночных копыт…
- Извечный алгоритм,
- Воздвигнутый над чередой надгробий
- Живых существ, украсивших мой путь, –
- Мужчин и женщин, лошадей и кошек,
- Собак и птиц…
- Их хочется вернуть,
- Но тени так бесследно тают в прошлом.
- Я одинок…
- Пылает на плечах
- Багряный плащ.
- (Сиреневый?
- Пурпурный?)
- В моих глазах, как в доменных печах,
- Дымится пепел погребальной урны.
- Скулящий страх калечит души жертв,
- Шагнувших в этот круг без покаянья.
- Прожорливая выверенность жерл, в
- Моем лице нашедшая призванье –
- Сминать, как лист лирических основ,
- Судьбу и жизнь, прощенье и разлуку,
- И детский смех, и радость чистых снов,
- И мертвых клятв возвышенную муку.
На этой строке из-за деревьев на поляну шагнули семеро мохнатых гигантов. Я отродясь не видел медведей такого ужасающего размера. Не обращая ни малейшего внимания на остолбеневших волков, они рядочком сели перед нашей сосной, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Я никогда не читал перед такой внимательной аудиторией. Главное было не потерять ритм и не сбиться.
99 
