Особенно,... 
41 
– Иди наверх. Ложись. Спи, – напутствовал старик, нетерпеливо подталкивая Оболенского в спину. Медная аладдинистая лампа чадила и шипела, но освещала тёмные коридоры дома.
– Полегче там… Ой-ё, ноги, как ватные…
– Джамиля не спит. Ждёт.
– А-а… так ты бы шёл баиньки, дедуля?! – разом выпрямился Лев, чьё воображение мгновенно нарисовало ему бесцельно нежащуюся на подушках юную адалиску в прозрачных шароварах. – Я уж сам разберусь, ты только покажи, где моя постелька, а где – Джамили. Ну, чтоб я во тьме не перепутал, а то ещё попаду не туда…
– Туда попадёшь, – уверенно хмыкнул хозяин.
– Угу… вообще-то всегда попадал – женщины не жаловались, – раздумчиво припомнил Лев. – Вот было иду я как-то по проспекту, а на улице холод, снег под ногами хрустит, светофоры мигают, от метро до общаги метров двести будет. У меня шампанское в пакете, конфетки-трюфели всякие – к нам в университет по обмену опытом эфиопская делегация приехала. И была там одна кучеряшечка – фигурка, как из чёрного дерева! Короче, мечта мартовского мурзика, выдающаяся во всех местах и, главное, без моральных устоев. А какой облом получился?! Я ж до сих пор заикаюсь, как вспомню… но в последнее время реже… не помню потому что.
– Пришли. – Старик дрожащей рукой постучал в простую деревянную дверь. – Джамиля-а-а! Не спишь?
– Нет, мой господин… – еле слышно донеслось в ответ.
Оболенский привстал на цыпочки и вытянул шею, его ноздри раздувались, как у сибирского изюбра во время гона. Ай-Гуль-ага откинул засов и сильно толкнул его внутрь:
– Джамиля, к тебе гость!
– Э… здрасте, – вежливо сказал Лев в дурманную темноту. Дверь за спиной захлопнулась, запор лязгнул, а глаза, привыкшие к свету лампы, не различали ни зги. Он осторожно сделал шаг вперёд, на что-то налетел, едва не растянувшись на полу, извинился по-английски и ощупью добрался до маленького, узенького окошка, забранного решёткой. Именно сквозь него проливался хоть какой-то свет…
– Кто ты, бедный человек? – совершенно бесцветным голосом спросили из самого тёмного угла.
– Я? А… позвольте представиться, милая девушка, меня зовут Лев Оболенский. И должен признать, я – человек не бедный. Этот костюмчик вшивенький… он вроде маскировки, а так я уже… думаю, довольно богатый!
Всматриваясь изо всех сил, он наконец-то сумел смутно разглядеть вжавшуюся в угол девичью фигурку. Она сидела прямо на полу, в рубашке и шароварах, подняв колени к подбородку так, что были видны только настороженно блестящие глаза.
– А вы, как я понимаю, Джамиля? Вот и салам алейкум! Будем друзьями… – Лев открыто протянул ей руку, но девушка только вздрогнула, отшатнувшись. – А может, и так… просто знакомыми. Тут ваш супруг, в смысле, муж ваш, он…
– Он страшный человек…
– Да ну? – как можно обаятельней улыбнулся Оболенский, его «нереализованный пыл» незаметно пропал, уступив место жалости и пониманию. Девушка казалась такой безнадёжно обречённой, что наш герой тактично постарался разрядить тревожную напряжённость. – На вид вполне безобидный старичок! Благообразный, как пасхальный кулич. Не болтливый опять же…
– Он плохо говорит, – подтвердила Джамиля, – ему зубы мешают, слишком острые…
– Как у волка в «Красной Шапочке»?
– Зачем ты здесь? – Девушка порывисто вскочила и шагнула к окну, пристально вглядываясь в открытое лицо ночного гостя. Она действительно была очень хорошенькой. – Ты сильный, у тебя большое сердце, и ты зовёшь себя Львом! Почему ты не убежал? Ты мог спрятаться в пустыне, а теперь… Он придёт за тобой…
– Кто? Дедуля давно спит, крошка! Он сам просил меня, чтобы…
– О нет! Нет, мой храбрый юноша, гуль заманил тебя! Я видела в окно, как ты носил эти страшные мешки, и молила Аллаха, чтоб он помог тебе бежать… увы!
– М-м-р, но разве так уж плохо, что я тут несколько задержался? – чуть шаловливо мурлыкнул Лев, незаметно обнимая скуластую красотку за талию и ненавязчиво тоже намереваясь перейти на «ты».
– Ты не понял меня… У гуля кончилось мясо! – отстранилась девушка.
– Видимо, не понял, объятия отложим на послезавтра… Но мясо точно кончилось, этот седобородый скупердяй пичкал меня пересохшими лепёшками, прелыми овощами и прокисшим молоком! Нет, представляешь?! И это после того, как я на него полдня вкалывал, не разгибаясь…
– Теперь он съест тебя…
– Кто?!
– Гуль.
– Твой престарелый муженёк Ай-Гуль-ага, что ли?! – не понял вконец запутавшийся Оболенский. Его не стоит ругать, скорее он достоин сочувствия. Всего слишком много и сразу, к тому же во всех сказках мира герой-спаситель, как правило, отличается не умом, а шириной плеч и тяжестью кулаков. Это имелось в наличии, поэтому Джамиля чисто по-женски взяла проблему в свои руки и быстренько понарасставила все нужные акценты:
41 
