33 
– А меня пару часов назад убить хотели,– невинно присоединился к общему разговору Вендерович.
– А я вам говорю, что вино так себе. Чтобы лучше ощутить вкус, его как денатурат надо через горбушку чёрного хлеба процедить. Тогда и меньше вреда будет. Ато, бывает, отдаёт привкусом ушной серы, ажколдо- бит...– вставил свои пять копеек бывший учитель сельской школы, уволенный несколько лет назад за пьянство в рабочее время.
– Неумеренное употребление денатурата со временем приводит к слепоте,– мудро заметил толстый фермер Бардак, который сам уже еле видел.– А вот если спирт салициловый правильно продистиллиро- вать, то он даже салицил свой теряет. И остаются от него одни такие беленькие кристаллики, тонкие-э-э и длинные-э-э...
- Так что ж там остаётся пить? – заинтересовался Семён.
– Ну как что? Кристаллики они на дне остаются, а чистая эссенция сверху.
– А меня сегодня малость не подстрелили,– повторил Якуб.
– Вот скурвисыны! – привычно посочувствовал непьянеющий чех Томащ.– Ну на погибель!
– На погибель! – дружно откликнулись все вместо пожелания «на здоровье».
Несколько стаканов, бокалов, кружек и стопок поднялись над столами в знак согласия с коротким, но актуальным тостом, после чего содержимое залпом очутилось внутри собеседников. А чего, собственно, дёргаться?! Подумаешь! То, что Якуба собирался кто-то убить, ни для кого давно уже не было в диковину. На него постоянно кто-то охотился. То полиция гонялась, то черти, то русские из КГБ похищали, для опытов. Зато Якуб в Москве побывал, и не раз! Да-а, у него был широкий круг знакомств...
– А я вам говорю,– толкал своё казак Семён,– что бармен из города привез целый ящик «Моцного горишека» и в кладовке припрятал. От своих же друзей прячешь, крыса?! – Последнее относилось уже к бармену, который поспешно удалился мыть бокалы.
– Спрятал, значит? От курва, давненько уже ему никто сарая не поджигал! – проснулся храпящий в углу Марек из Тростянки.
– Я от друзей ничего не прячу! – разозлился вернувшийся за стойку хозяин.– Надо было так прямо и сказать, что вы хотите попробовать. Так наливать?
– Да-а-а!!! – возбуждённо откликнулись два десятка подвыпивших завсегдатаев.
Бармен мрачно выставил бутылки в ряд на столе, каждому по одной.
– Ну шановне панство, за что теперь пьём? – приподнялся экзорцист.
В ответ грохнул выстрел, и влетевшая в окно пуля удачнейше расколотила весь ряд новеньких бутылок с пивом! Стекло и брызги «Крепкого орешка» разлетелись во все стороны...
– Курва! Да что ж тут такое творится?! – не на шутку разозлился малость окосевший Бардак.– Якуб, это тебя сегодня утром хотели убить? Признавайся!
– Ну вроде меня. Может, убить, а может, так, только попугать...
– Не знаю, кто там на тебя зуб заточил, но наше пиво здесь ни при чём и не хрен нам всем тут из-за тебя рисковать! Пошёл вон! Нехай в тебя перед магазином стреляют.
– Ах ты быдло! Да я тебе сейчас так морду начищу, что мама родная не признает!
– Ты мне?! Да я тебя сам...
И, как в старом добром американском вестерне польского разлива, в ход пошли кулаки, стулья и бутылки. Безучастных не было! Сначала народ дружно поразбивал лампочки, окна и посуду, то есть всё стеклянное и керамическое. Потом из массы разъярённых пьяных сельчан вылетел чей-то золотой зуб, звонко вписавшись в белёный потолок. Корчма дымилась и гудела от самой настоящей, смачной деревенской драки...
– Только не по бару! Только не по бару! – орал бармен, время от времени приседая за стойкой от пролетающей мимо бутылки или чего потяжелее. – У меня ещё один ящик пива в кладовке есть. Запасной! Отдам бесплатно, только прекратите крушить моё заведе...
Но никто его уже не слушал, никому это не было интересно. Клубок тел, в середине которого находились Вендерович и Бардак, прокатывался из одного угла в другой, круша на своём пути всё, что попадало под руку. Следующая нежданная пуля влетела уже через двери и разнесла пятилитровую бутылку русской «Столичной», которая царственно возносилась над стойкой бара и была всеобщим признанным талисманом. Мгновенно наступила немая сцена. Проспиртованный воздух заполнила зловещая мёртвая тишина, как предчувствие самой страшной бури...
– Стоять! – крикнул Якуб, беря на себя бразды Наполеона.– Попозже сведём личные счёты. Сначала надо найти этого сукинсына. Он нам за всё ответит!
33 
