Особенно,... 
73 
— Не понимаю ваших намёков, комиссар! — вспыхнул я. Хорошо ещё не дошло до Чунгачмунка, он у нас явно более целомудрен. — Позвольте всё вам доложить.
Жерар со вздохом подтянул тяжёлое пузо и пригласил меня в свой кабинет. Битый час с пеной у рта я доказывал комиссару очевидную виновность поселкового старосты. Он имел финансовый интерес — наследство, доступ в дом — согласно правам старосты, имел конфликт с умершей — «притеснение» падчерицы, склонен к неконтролируемой агрессии — нападение на слугу закона прямо в отделении, а форма синяка чётко свидетельствует о физической силе убийцы и на корню исключает несчастный случай. Но, увы, все мои доводы разбивались о непоколебимую уверенность шефа в правильности своей политики.
— На нашем участке такого произойти не может. Просто не может, и всё. Освободите задержанного.
— У меня есть сведения, что вы скрываете статистику преступлений.
Покрасневший комиссар долго молчал, собираясь с мыслями, а потом тяжело выдохнул:
— Вот, значит, как… Хорошо. Я разрешаю вам вести это дело так, как вы считаете правильным. Вся ответственность ложится только на вас. Но если ваши доводы не убедят прокурора, то заявление об уходе подадите сами.
— Мне бы не хотелось такой конфронтации, — честно предупредил я. — Но раз вы не оставляете мне другого выхода… Обещаю докладывать о каждом своём шаге.
Шеф проводил меня мрачным взглядом.
Бдительный краснокожий и Флевретти насторожив уши ждали меня за дверями.
— А, вы всё слышали, — по одним их рожам утвердительно заключил я. — Что ж, теперь, Чмунк, отправляйтесь в тот же посёлок и ещё раз опросите всех ближайших соседей. Задавайте им три вопроса: что они думают о Белоснежке? Что они думают о мадам де Грие? И что они думают о своём старосте? Записывайте каждый отзыв.
— Я могу поехать на мустанге, о мой вождь? — уточнил индеец.
— Он так называет велосипед, — пояснил Флевретти в ответ на мой недоуменный взгляд.
— Хорошо, пусть едет. А вы, капрал, займётесь тщательным поиском по базе данных. Меня интересует, каким образом месье Зазнобр мог бы вступить в права владения особняком мадам де Грие. Кто эта таинственная Белоснежка? Есть ли она в наших досье? Ну примерно как-то так…
— А что будете делать вы, сержант?
— Проводить следственный эксперимент. Общий сбор через два часа в кабинете шефа. Никакого предварительного обмена мнениями. Я хочу, чтобы все доклады были непредвзятыми. Мы честно раскроем это дело.
Я вышел на соседнюю улицу, дотопал до знакомого супермаркета и, быстро прикупив нужные вещи, вернулся в участок. Если я окажусь прав, то расходы по третьему чеку мне возместят. А если нет, то меня похоронят за счёт управления… Но я знал, что прав. Значит, можно рискнуть.
Коварный Флевретти, когда я вошёл, быстро свернул окошко с пасьянсом и честно вернулся к просматриванию полицейских архивов за прошлый год. Да, размеренная жизнь его разлепила и мне понадобится немалое время, чтобы организовать нормальную уставную работу участка, но цель того стоит.
Я надел поверх формы бронежилет, а голову защитил полицейским шлемом. Грабли и ведёрко с торчащими из него концами вверх ножницами поставил прямо в участке в коридоре. То есть имитация места преступления для следственного эксперимента была идеальной. Я зажмурился и храбро наступил на грабли! Новенькое древко с размаху треснуло меня по шлему, да так, что в голове зашумело. Что ж, продолжаем экспериментировать, одного раза всегда недостаточно…
Я бился о них шесть раз, едва не получив сотрясение мозга, четырежды меня сбивало с ног, а один раз даже, кажется, потерял сознание. Но выкладываемые под любым углом ножницы лишь соскальзывали под тяжестью моего упавшего тела, а не протыкали. На ткани бронежилета не было ни дырочки, ни пореза. Даже если предположить, что бедная женщина наступила на грабли и они отбросили её на ножницы, она, по сути, отделалась бы лишь парой синяков, не более…
Подсматривающий из своей комнаты Флевретти открыто снимал всё на сотовый, а наблюдавший за происходящим из-за решётки следственного изолятора Зазнобр (ему тоже всё было видно) мрачно насмехался, радуясь моим неудачам. Но лично я был доволен отрицательным результатом. Ведь теперь было окончательно ясно, что так убиться невозможно!
Как только я закончил следственный эксперимент и снял со взмокшей головы шлем, вернулся наш краснокожий друг. Его лицо было невозмутимо, но над головой буквально светился нимб переполняющей его гордости.
73 
