Особенно,... 
111 
— Всплыл некий счет.
— Счет?
— Джеффри Хантер. Деньги переведены его жене.
Уоррен сглотнул комок в горле. Коричневое пятно на трусах выглядело омерзительно. Липкой рукой он подтянул одеяло, прикрыл пятно.
— Алло?
— Я слушаю, — сказал Уоррен. — Полная хреновина.
— Да уж. И слишком все складно, чтоб оказаться правдой.
— Ты о чем?
— Слушай, у меня мало времени. Но я хочу, чтобы ты знал. Речь идет о двухстах тысячах долларов. Деньги, конечно, пропущены по обычным каналам, для обезлички, однако удалось отследить их до плательщика. Ребята на Пенсильвания-авеню потратили на это ровно пять часов.
— И кто же он?
— Держись крепче.
— Я лежу в постели.
— Двоюродный брат нефтяного министра Саудовской Аравии. Живет в Иране.
— Shit.
— Вполне уместное восклицание.
Уоррен схватил отчет своего отдела. Бумага прилипла к пальцам. Нет, это неправда. Не может такого быть. На самом деле правы они — Колин, Уоррен и остальные сотрудники маленького, отверженного отдела профилистов, которых никто не желал слушать.
— Этого не может быть, — тихо сказал Уоррен. — Виновный не мог действовать настолько непрофессионально, чтобы позволить нам отследить деньги.
— Что?
— Не может быть!
— Потому я и звоню, Уоррен! Слишком уж все просто. А что, если перевернуть все с ног на голову?
— Что-что? Не слышу, тут…
— Если перевернуть все с ног на голову! — крикнул Колин. — Давай допустим, что след в Саудовскую Аравию проложен нарочно… Если мы правы и кто-то действительно хотел, чтобы мы нашли деньги и отследили, откуда они пришли…
…то все фрагменты встают на свои места, подумал Уоррен и перевел дух. Именно так Виновный и действует. Именно этого хочет. Жаждет хаоса, создает кризис и…
— Понимаешь? Согласен со мной? Голос Колина звучал в дальней дали. Да Уоррен толком и не прислушивался.
— Эта информация наверняка очень скоро просочится, — сказал Колин. Слышимость быстро ухудшалась. — Ты следил за биржей?
— Более-менее.
— Когда связь с Саудовской Аравией и Ираном станет достоянием гласности…
Цены на нефть, подумал Уоррен, взлетят как никогда в истории.
— …индекс Доу-Джонса резко упал и продолжает упорно и круто снижаться и…
— Алло! — крикнул Уоррен.
— Алло? Ты слушаешь? Мне пора закругляться, Уоррен. Надо бежать, поскольку…
Уоррен едва не оглох от треска в трубке, отвел ее подальше от уха. Внезапно снова прорезался голос Колина. И впервые за все время разговора совершенно отчетливо.
— Толкуют о сотне долларов за баррель, — мрачно сказал он. — Уже на следующей неделе. Именно этого он и добивается. Все правильно, Уоррен. Все правильно. Мне пора. Звони.
Отбой.
Уоррен встал с кровати. Придется еще раз принять душ. Расставив ноги, чтобы клейкие ляжки не липли друг к другу, пошел к чемодану.
Он так и не собрался распаковать вещи.
Виновный — человек с огромным состоянием, прекрасно знающий Запад, вспомнились ему строки профиля. Человек весьма недюжинного ума, на редкость терпеливый, способный строить планы на долгий срок и мыслить перспективно. Он сумел создать чрезвычайно широкую и сложную международную сеть пособников, вероятно прибегая к угрозам, деньгам и дорогостоящей подготовке. Есть все основания считать, что лишь единицы из них знают, кто он. А может быть, таких нет вообще.
Чистых трусов Уоррен не нашел. Тщетно обшарил боковые карманы чемодана. Пальцы наткнулись на что-то тяжелое. Секунду помедлив, он извлек этот предмет.
Часы?
Verus amicus rara avis.
Он решил, что потерял их. Это мучило его куда больше, чем он себе признавался. Он любил эти часы и гордился, что получил их от госпожи президента. И никогда не снимал.
Кроме тех случаев, когда занимался сексом. Секс и время несовместимы, поэтому он снимал часы.
В глубине души Уоррен опасался, что часы украла рыжеволосая женщина. Он не помнил ее имени, хотя познакомился с ней всего-то неделю назад. В баре. Кажется, она работала в рекламе. Или в кино.
Whatever,[59] подумал он, надевая браслет на руку. Чистых трусов не нашлось. Ладно, обойдемся.
Скорее всего, он не американец. Уоррен словно бы слышал, как профиль, записанный на пленку, прокручивается в голове. Если он мусульманин, то, пожалуй, тяготеет больше к либерализму, чем к фанатизму. Живет, предположительно, на Среднем Востоке, но, возможно, временно находится в Европе.
111 
