Особенно,... 
99 
Молодой человек с натянутой улыбкой уткнулся в свои записи.
Вот они, подлинные американские ценности, подумал Абдалла. Потребление. Тут мы сближаемся.
Шестнадцать лет он прожил на Западе, шесть в Англии и десять в США, но по-прежнему недоумевал, слыша, как в общем-то умные, образованные люди рассуждают об американских ценностях в твердой уверенности, что речь идет о семье, мире и демократии. Во время прошлогодней выборной кампании эта тема занимала центральное место; вопросы ценностей были единственным шансом Буша на переизбрание. Народ уже начал уставать от войны и, в сущности, желал президента, который сможет вывести страну из иракской авантюры, не уронив при этом коллективного достоинства, и Джордж У. Буш попытался представить кровавую, неудачную и прямо-таки нескончаемую войну в Ираке как проблему ценностей. Дескать, то, что все больше молодых американских парней возвращается домой в гробу с флагом на крышке, есть необходимая жертва на алтарь Американской Идеи. Нескончаемая борьба за мир, свободу и демократию в стране, которая едва ли вызывала интерес у большинства американцев и находилась в десяти с лишним тысячах километров от их родных берегов, становилась в риторике Буша борьбой за сохранение важнейших американских ценностей.
Народ долго верил ему. Слишком долго, как люди начали понимать, когда в предвыборную кампанию вступила Хелен Бентли и предложила альтернативу получше. Позднее станет очевидно, что выбраться из иракского ада американцам будет намного труднее, чем думала и уверяла кандидат Бентли, но это уже совсем другой вопрос. Войска США по-прежнему в Ираке, и численность их не сокращена, однако Бентли заняла пост президента.
Абдалла потянулся в постели. Взял пульт и немного убавил звук. На экране был ословский штаб Си-эн-эн, расположенный вроде бы в каком-то сквере; на заднем плане виднелась длинная постройка восточноевропейского образца.
Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания.
Тот знаменательный спор сохранился в памяти так отчетливо, будто происходил на прошлой неделе.
Дело было в Стенфорде, на вечеринке. Он, по обыкновению, держался на периферии происходящего, стоял с бутылкой минеральной воды в руках и, прищурив глаза, наблюдал за шумливыми, хохочущими, танцующими и выпивающими американцами. Четверо парней у столика, заставленного пустыми и полупустыми пивными бутылками, помахали ему: мол, иди к нам. Он не спеша подошел.
«Абдалла, — смеясь, сказал один. — Ты у нас большой умник. К тому же нездешний. Садись! Выпей пивка!»
«Нет, спасибо», — ответил Абдалла.
«Слушай, — продолжал парень, — вот Денни, он, черт побери, отъявленный коммунист, по-моему…»
Остальные так и покатились со смеху. А сам Денни отвел за ухо длинные нечесаные волосы и улыбнулся, небрежно приподняв бутылку с пивом: дескать, ваше здоровье.
«Так вот, он говорит, что вся эта болтовня насчет американских ценностей сущий bullshit.[49] Говорит, что нам начхать на мир, на семью, на демократию, на право с оружием в руках защищать себя…»
Прочие главные ценности, похоже, вылетели у него из головы, он помедлил, помахивая бутылкой.
«Whatever.[50] Короче, Денни… он… в смысле…»
Парень икнул, и Абдалла, помнится, хотел уйти. Убраться подальше. Он чувствовал себя чужим, посторонним, как всегда и повсюду на американской земле.
«Он говорит, что, в сущности, нам, американцам, нужны только три вещи, — прогнусавил парень, дергая Абдаллу за рукав. — Ездить на машине куда хочешь, когда хочешь и по дешевке, это во-первых…»
Остальные разразились таким оглушительным хохотом, что многие направились к ним посмотреть, в чем дело.
«Во-вторых, покупать где хочешь, когда хочешь и по дешевке…»
Двое парней рухнули на пол и, держась за живот, катались от смеха. Кто-то сделал музыку чуть потише, а вокруг Абдаллы уже собралась небольшая толпа, которая пыталась понять, что заставило этих второкурсников усмеяться до упаду.
«А в-третьих…» — воскликнул все тот же парень, делая знаки приятелям на полу, и все трое хором гаркнули: «Смотреть по телику что хочешь, когда хочешь и по дешевке!»
Многие засмеялись. Кто-то опять запустил музыку на полную катушку. Денни встал. Демонстративно отвесил глубокий поклон, прижав одну руку к животу, а другой, в которой держал бутылку, изобразив галантный жест.
«Что скажешь, Абдалла? Мы правда такие, а?»
99 
