196 
— Давненько со мной такого не случалось, — сказал один.
— Чего именно? — уточнил другой. — Тебя давно не гладили по голове или ты давно не блевал с перепоя?
Ребус рассмеялся вместе с ними и тоже закурил. В резиденции премьер-министра в дальнем конце улицы горело несколько окон — вероятно, там разрабатывалась очередная стратегия борьбы. Что ж, на этот раз перед правящей партией стояла действительно непростая задача: после того как Шотландии был предоставлен частичный, хотя и очень ограниченный, суверенитет в рамках Соединенного Королевства, лейбористскому анклаву начали серьезно угрожать националисты. Сам Ребус даже не помнил, когда в шотландском парламенте не верховодили лейбористы: после каждых выборов они неизменно оказывались в большинстве. Сам он, впрочем, за всю жизнь голосовал не больше трех раз — и каждый раз за другую партию. Ко времени проведения референдума о частичном самоуправлении Ребус и вовсе потерял интерес к политике. Сталкиваться с представителями власти ему приходилось регулярно (Меган Макфарлейн и Джим Бейквелл были последними из многих), в результате чего он проникся уверенностью, что завсегдатаи «Оксфорд-бара» гораздо лучше выполняли бы функцию законодателей. С другой стороны, типы вроде Макфарлейн и Бейквелла появлялись на политическом небосводе с завидной регулярностью, и Ребус понимал: даже если Стюарт Джени отправится в тюрьму, на судьбе Первого шотландского банка это, скорее всего, никак не отразится. На вершине власти всегда найдутся люди, готовые сотрудничать с такими как Андропов и Моррис Гордон Кафферти, заменяя чистые деньги грязными. На самом деле мало кого волновало, за счет чего будет реализован лозунг «Занятость и процветание»: главное, чтобы эти самые «занятость» и «процветание» существовали не только на предвыборных афишах и плакатах, а откуда они возьмутся — дело десятое. Экономическим фундаментом существования Эдинбурга с незапамятных времен были банковское, а затем и страховое дело. Кого беспокоят взятки, если они служат для смазывания шестеренок большого механизма? Кому какое дело, если несколько мужчин собираются вместе, чтобы посмотреть снятые тайком порнофильмы? Андропов, вспомнилось Ребусу, сказал — мол, поэты считают себя непризнанными властителями общества, но реальная власть находилась, несомненно, в руках людей в дорогих костюмах.
— Как ты думаешь, это она его так целует, или что?.. — проговорил один из курильщиков, и Ребус поднял голову.
Хейс и Тиббет сплелись в объятиях, прижавшись лицами друг к другу, и он мысленно пожелал обоим удачи. Полицейская работа постоянно вставала между ним и его женой и в конце концов разрушила его брак, но Ребус знал немало полицейских, чья семейная жизнь сложилась вполне благополучно, причем некоторые были женаты на своих коллегах.
— Или что, — отозвался другой курильщик. — Но может быт, и целует.
Дверь позади Ребуса распахнулась, и из бара выглянула Шивон.
— А, вот ты где!.. — воскликнула она.
— Я здесь, — подтвердил Ребус.
— Мы боялись, что ты потихонечку смылся.
— И не думал. — Он показал ей остаток сигареты. — Вернусь через пару минут.
Пытаясь согреться, Шивон обхватила себя руками за плечи.
— Не бойся, — сказала она. — Никто не собирается произносить прощальных речей и тому подобного.
— Ты отлично все организовала, Шив, — уверил ее Ребус. — Спасибо.
Услышав похвалу, Шивон ухмыльнулась.
— Как поживает Колин?
— Думаю, Фил скоро вернет его к жизни.
Ребус кивком указал на две фигуры, слившиеся в одну.
— Надеюсь, они не пожалеют об этом утром, — проворчала Шивон.
— Что это за жизнь, если наутро тебе даже пожалеть не о чем? — откликнулся один из курильщиков.
— Я бы хотел, чтобы эти слова были высечены на моей могиле, — согласился другой.
Несколько мгновений Шивон и Ребус молча смотрели друг другу в глаза.
— Пойдем назад? — промолвила она наконец.
Ребус кивнул и, затушив сигарету, последовал за ней в бар.
Было уже далеко за полночь, когда у больницы «Уэстерн дженерал» остановилось такси. В этот час в больнице не было почти никого из персонала, поэтому дежурная медсестра остановила Ребуса только в коридоре, где находилась палата Кафферти.
— Вы пьяны! — возмущенно сказала она.
— С каких это пор медсестры начали ставить диагноз? — попытался отшутиться Ребус.
196 
