100 
Нет, это казалось невозможным.
— Вы действительно хотите что-нибудь для меня сделать, Ники?
— Конечно, — пылко подтвердила та. — Все, что угодно.
— Тогда скажите мне, это правда, что у вас с Робертом роман?
Ники покраснела как маков цвет, но взгляда не отвела.
— Я знаю, что не должна была этого делать, — с трудом проговорила она, — но я была так несчастна, а он был так добр ко мне… и к Лотти. Вы не скажете Антонии, нет? Пожалуйста, прошу вас, не говорите!
— А вы уверены, что она еще не знает?
— Уверена, — сказала Ники, с интонацией, более взрослой, чем обычно. — Она критикует меня по любому поводу, издевается над тем, как я выгляжу, как говорю, чем занимаюсь с Лотти, надо всем. Если бы она узнала про нас с Робертом, она бы немедленно меня уволила.
— Понятно, — сказала Триш и более жестко добавила: — Что вы теперь собираетесь делать, вы двое?
Глаза Ники наполнились слезами, и Триш стало стыдно.
— Мы ничего не можем решить, пока не узнаем про Лотти, — с удивительным достоинством произнесла девушка. — Если она… понимаете, если она вернется живая и невредимая, я останусь с ней. Если позволит Антония.
— Несмотря на то, что она так вас третирует?
Ники кивнула:
— Если Лотти вернется, я буду ей нужна, я и Роберт. Только мы о ней беспокоимся, играем с ней, ну и все такое. Мы будем ей нужны. Мы не можем ее бросить.
— А если ее не найдут? — резко спросила Триш.
Ники только покачала головой, и по ее щекам покатились слезы. Она шмыгнула носом.
— Ее должны найти, — проговорила она через какое-то время. — Должны.
— Ники, — внезапно сказала Триш, — расскажите мне о журналах, которые нашли у вас под полом?
— А что о них говорить? Они омерзительны.
— Почему они там лежали?
— Не знаю. Честно, Триш, не знаю. Полиция мне не поверила, но вы должны. Если бы вы их видели, то поняли бы, что я их и в руки никогда не взяла бы. Они были… на них было страшно даже взглянуть.
Триш никак не отреагировала.
— Вы должны мне верить. Кто-то их мне подложил. Я знаю, что в мою комнату заходили каждый раз, когда я уходила из дома. И я знаю, что поднимали половицы, потому что один край был весь расщеплен, а до этого он был гладкий, но я решила, что просто делали обыск. Мне и в голову не могло прийти, что туда что-то подложили.
— Кто?
— Не знаю, — упорствовала она. — Не имеет смысла спрашивать, потому что я не знаю.
— Мог это сделать Роберт?
— Нет. — Такая краткость убедила Триш в ее искренности. Говори она с большим жаром, это определенно свидетельствовало бы о том, что у нее есть сомнения. Но что питало эту ее уверенность — знание или доверие?
— В этом доме никто, кроме Антонии, подложить не мог.
— Ники, вы не должны бросаться такими обвинениями просто потому, что она была с вами груба. Да и зачем такому человеку, как Антония, пачкаться о такую грязь?
— Потому что она меня не любит.
— Ой, не смешите меня, Ники. Послушайте, я сейчас ухожу, да и приходила-то я поговорить с Антонией. Могу я попросить вас передать ей, что я приходила и хочу, чтобы она позвонила мне, если ей что-нибудь понадобится?
— Да, — сказала она, и лицо ее сделалось непроницаемым. — Мисс Макгуайр, Триш, как вы думаете, есть ли надежда для Лотти?
Может ли в голосе человека, который знает ответ на вопрос, звучать такое отчаяние?
— Не знаю, Ники. Я бы хотела надеяться, что есть.
Ники кивнула и отвернулась.
— Подождите минутку, — внезапно позвала Триш. Ники обернулась. — Шарлотта рассказывала вам о своих страшных снах?
Страдание на лице Ники сменилось нежной, даже веселой улыбкой.
— Да. Бедняжечка! Я так ее жалела! Вы любите возиться в саду?
— Нет. Не люблю.
— Ну а она любила. Ей нравилось копать ямки, сажать семена, срывать цветы, но, разумеется, Антония не позволила бы ей делать это здесь. Ее драгоценный сад был слишком важен, чтобы в нем играл неаккуратный ребенок. Но одной из подружек Лотти родители выделили в саду участок, и когда мы ходили к ним на чай, Лотти всегда там копалась.
— Должно быть, ей это нравилось, — заметила Триш, видя, с каким почти ничем не омраченным удовольствием пустилась в воспоминания Ники.
— Да, пока однажды она не наткнулась на червяков. В тот день она была такая счастливая, копала вместе с Мэтти, но потом мы услышали отчаянные крики. Она наткнулась на комок таких огромных червей, каких я никогда в жизни не видела. Они были большие, жирные, розовато-голубые, переплелись друг с другом и шевелились вокруг зубцов садовых вил. Лотти перепугалась. И с тех пор ей снились кошмары про червей. Каждый вечер я устраивала проверку всех мест, где, по ее мнению, они могли спрятаться, и доказывала, что их нет.
100 
