82 
Триш навидалась достаточно клиентов, настолько ошеломленных своим первым задержанием и полицейским допросом, что с перепугу признавали себя виновными в преступлениях, которые полиции угодно было им вменить. Кроме того, Триш неоднократно слышала, что начинающим адвокатам и их помощникам зачастую не хватает опыта или силы духа для обеспечения надлежащей защиты.
— Послушайте, я бы попросила вас отменить вызов дежурного адвоката. Как только смогу, я сама кого-нибудь к ней пришлю. Вы не передадите ей, что сообщили мне, где она находится, и что я пришлю ей защитника?
— Хорошо, — согласился сержант, и некоторая натянутость его тона убедила Триш, что ему рассказали, какими дураками она выставила накануне Лейси и Блейка.
— Но побыстрее, — добавил он более доверительно.
— Я постараюсь. И пожалуйста, позвоните мне на этот номер, если мисс Бэгшот что-нибудь понадобится.
— Обязательно. До свидания.
Триш положила телефонную трубку, неловко поворачивая левой рукой свой «Ролодекс». У нее не было сомнения в том, какой адвокат лучше всего защитит интересы Ники, и Триш думала только о том, как бы до него дозвониться. Ей даже в голову не пришло, что Антония может расценить ее действия как предательство. Когда же эта мысль осенила ее, неприятно поразив, было уже слишком поздно.
Она нашла номер, и вскоре трубку сняла хорошо ей знакомая расторопная и решительная секретарша.
— Доброе утро. Это Триш Макгуайр… могу я поговорить с Джорджем Хэнтоном?
— Можно узнать, по какому поводу?
— Одному моему клиенту срочно нужен адвокат. Я коллега Джорджа, и в прошлом он пользовался моими услугами, а сейчас я хотела бы получить его совет.
— Понятно. Разумеется. Я узнаю, на месте ли он, мисс Макгуайр.
Дожидаясь Джорджа, Триш вспоминала об их последней жесткой стычке в связи с одним из его клиентов и о некоторых более удачных эпизодах их прошлой совместной работы.
Очень высокий мужчина, телосложением напоминавший глыбу, получил у молодых адвокатов в конторе Триш прозвище «Большой Медведь» — за свои габариты и чрезвычайную мягкость, которая маскировала необыкновенную скорость и жесткость его нападений. Практически все его обожали, но одновременно опасались едкого сарказма, которым он встречал любую небрежность или ошибку.
Больше всего Триш ценила его страстность в защите клиентов и то, что ни при каких обстоятельствах он не пытался щадить себя. Уголовными делами он почти не занимался, но Триш знала, что он отстоит интересы Ники лучше, чем кто-либо другой.
— Значит, это действительно ты, Триш Макгуайр? — раздался в прижатой к уху трубке голос.
Ни у кого больше нет такого голоса, подумала она, низкого и придающего силу, словно гнев, который двигал Джорджа по жизни, уравновешивался теплом сочувствия, которое он давал тем, кто в нем нуждался.
— Это действительно я, Джордж. Как ты?
— Отлично. Лучше скажи, как ты? Я слышал, ты болеешь.
— Значит, вот что обо мне говорят? — Вспышка внезапной ярости, почти такая же мощная, как те, что постоянно испытывал Джордж, охватила ее, и Триш даже удивилась, что не потеряла способность соображать.
— Да. Пару недель назад я пытался пригласить тебя на одно важное дело, но ваш секретарь сказал, что ты болеешь и взяла несколько месяцев, чтобы подлечиться. Серьезно так сказал. Что это было — операция?
Триш понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Заговорив, она с радостью отметила, что голос ее звучит почти нормально.
— Вообще-то я взяла отпуск, чтобы написать книгу о детях и законе для «Миллен букс».
— А! Это больше похоже на правду. И на тебя. Так чем могу служить? Очень напряженное утро.
— Немного нахально с моей стороны, но я хотела узнать, не мог бы ты съездить — или послать надежного человека — в полицейский участок на Черч-стрит ради одной моей, можно сказать, клиентки, которую арестовали по подозрению в убийстве ребенка. К сожалению, это пойдет как бесплатная юридическая помощь, она ей в любом случае полагается. У нее нет ничего, кроме зарплаты. Зовут ее Ники Бэгшот.
— Няня в деле Уэблок?
— Правильно. Ты за ним следишь?
— Поневоле приходится, когда оно на первых страницах всех газет. Это еще одна причина, по которой я поверил истории о твоей болезни: на фотографиях ты выглядела неважнецки. Нашли тело?
— Нет. Но явно получили какие-то основания для ареста. Какие именно, я не знаю.
82 
