88 
— Спасибо, — ответил я. — Мне не нужен теперь чемодан. Мне нужна удача.
— Мы будем держать большой палец кверху, за вашу удачу…
Элен шла впереди. Я услышал, как у дверей какая-то промокшая до костей уличная шлюха посоветовала ей оставаться лучше дома: дождь разогнал всю клиентуру. «Это хорошо, — подумал я. — Пустынные улицы — вот что нам нужно».
Элен отшатнулась, увидев машину.
— Украдена, — сказал я. — На ней мы должны удрать подальше. Садись.
Было еще темно. Дождь потоками лил по ветровому стеклу. Если на подножке еще оставалась кровь, ее давно смыло. Я остановился поодаль от дома, где жил Грегориус.
— Постой здесь, — сказал я Элен и указал на стеклянную витрину магазина, где были разложены принадлежности для рыбной ловли.
— Мне нельзя остаться в машине?
— Нет. Если кто-нибудь появится, веди себя так, словно ты ловишь клиентов. Я сейчас вернусь.
У Грегориуса все было готово. Его страх сменился теперь гордостью художника.
— Самое трудное было подогнать мундир, — сказал он. — Ведь вы сняты в штатском. Тогда я просто взял и отрезал ему голову.
Он отклеил фотографию Георга, вырезал на ней голову и шею, наложил мундир на мое фото и сфотографировал таким образом.
— Обер-штурмбаннфюрер Шварц, — сказал он с гордостью.
Снимок он уже высушил и наклеил на место.
— Печать пришлось подделать, — сказал он. — Да если паспорт начнут проверять, вы все равно пропали, даже если бы печать была настоящей. Ваш старый паспорт цел. Вот он.
Он отдал мне оба паспорта и остаток фотографии Георга. Я разорвал ее на мелкие части, спускаясь по лестнице, и на улице швырнул в воду, текущую по мостовой.
Элен ждала. Еще раньше я проверил в машине горючее: бак был полон. Если все будет хорошо, бензина хватит, чтобы перебраться через границу. Мне по-прежнему везло: в машине — в ящике, возле панели управления, — лежало разрешение на переход границы. Я увидел, что им пользовались уже дважды. Я решил, что нам следует пересечь границу не в том месте, где машина была уже известна. Я нашел еще и карту, выпущенную бензиновой фирмой Мишлен, пару перчаток и автомобильный атлас дорог европейских стран.
Машина мчалась под дождем. У нас еще было время до рассвета, и мы взяли курс на Перпиньян. Я решил держаться главной магистрали, пока не станет светло.
— Давай я сяду за руль, — сказала Элен спустя некоторое время. — Посмотри на свои руки!
— Сможешь? Ведь ты не спала.
— Ты тоже не спал.
Я взглянул на нее. Она выглядела совершенно спокойной, на лице не было и тени усталости. Я не знал, что и думать.
— Хочешь глоток коньяку?
— Нет. Я буду вести машину, пока мы не раздобудем кофе.
— Лахман дал мне еще бутылку коньяку.
Я вытащил ее из пальто. Элен покачала головой, улыбнулась.
— Потом, — сказала она, и голос ее был тих и нежен. — Постарайся заснуть. Мы будем вести машину попеременно.
Она владела рулем лучше, чем я. Через некоторое время она начала тихонько напевать какую-то монотонную, простенькую песенку. Меня все не покидало страшное напряжение. Теперь же, под шум мотора и еле слышное пение Элен, я начал засыпать. Я знал, что мне нужно спать, но я снова и снова просыпался. Мимо проносились серые тени. Мы включили фары, не заботясь о требованиях затемнения.
— Ты убил его? — спросила вдруг Элен.
— Да.
— Тебе пришлось сделать это?
— Да.
Машина безостановочно мчалась вперед. Я смотрел на дорогу, а в голове проносилась вереница мыслей. Незаметно я заснул. Когда я проснулся, дождя уже не было. Начиналось утро, ровно гудел мотор. Элен вела машину, и мне вдруг показалось, что все это был сон.
— То, что я сказал тебе, неправда, — проговорил я.
— Я знаю, — ответила она.
— Это был другой, — сказал я.
— Я знаю.
Она не взглянула на меня.
18
Я хотел в последнем крупном городишке перед границей получить для Элен испанскую визу. Перед консульством теснилась громадная толпа. Пришлось пойти на риск. Могло статься, что машину уже разыскивают. Но другой возможности у меня не было. В паспорте Георга виза была.
Я медленно подвел машину к толпе. Люди задвигались только тогда, когда рассмотрели немецкий номер. Толпа расступилась. Несколько человек бросились бежать. По аллее ненависти машина пробралась к входу. Жандарм отдал честь. Со мной этого не случалось уже давно. Я небрежно ответил и вошел в консульство. Жандарм распахнул передо мной дверь. Меня охватила горечь. «Надо было стать убийцей, — подумал я, — чтобы тебя приветствовали».
88 
