ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Гости, приглашенные на праздничный обед, собрались на террасе возле бассейна. Друзья бабушки были как на подбор люди сдержанные, чопорные и начисто лишенные чувства юмора. В этот вечер речь шла лишь о потере Куинты. И тему действительно нельзя было назвать веселой.

Среди угрюмых и мрачных лиц выделялось веселое, смеющееся личико Мэдди.

Она смеялась и жестикулировала, не обращая внимания на осуждающие взгляды окружающих.

Казалось, ей было наплевать на высокомерие этих людей. Дэкс украдкой наблюдал за ней и неожиданно поймал себя на мысли, что восхищается ею.

Она зачесала волосы на одну сторону и закрепила локоны цвета бургундского вина огромным цветком гибискуса жгуче-красного цвета. Как ни странно, но это выгодно подчеркивало ее изящную фигуру и длинную шею. Дэкстер развлекался, наблюдая за ее поведением, шокирующим всех присутствующих. Наряд Мэдди был столь же вызывающим. Топ, похожий на баскский корсет макового цвета, без бретелек лишь слегка прикрывал ее прекрасную грудь.

На одной груди красовалась татуировка. Дэкстер заметил, что она не настоящая, а всего лишь переводная картинка. Изображенная на ней змея извивалась при движениях Мэдди.

Ее длинные ноги в сетчатых чулках были обуты в алые босоножки на высоких каблуках, делавшие ее выше на два дюйма. И юбка, обтягивающая бедра, подчеркивала их стройность.

Что ж, мисс Кук, подумал он, приготовьтесь к крушению.

– О, София, посмотрите! – воскликнула она, наклоняясь с балкона к бассейну.

Бабушка, сидевшая с каменным выражением лица, вздрогнула от такого вольного обращения. Дэкстер подавил довольную ухмылку: обычно люди не смели так обращаться к Софии.

Он вспомнил, как однажды бабушка отшлепала и назвала глупым и непослушным ребенком живую и непоседливую пятилетнюю Мэдди за то, что та пролила сок на антикварный стол. Так что и в детстве Мэдди не была запуганной и смирной, подумал он.

И наверное, ее властному деду потребовалось много времени, чтобы превратить ее в запуганного кролика. Мать Мэдди никогда не проявляла никакого интереса к дочке, не говоря уже о заботе и поддержке. Дэкстер нахмурился. Несмотря на презрение к Джиму Куку, он понимал, что этот человек по крайней мере любил ребенка.

И вот теперь она была здесь, и уверенность в себе удивительным образом восстановилась. Он смотрел, как она рискованно свесилась с балкона, и чувствовал, как глухо бьется его сердце.

– София! – снова позвала Мэдди. – Идите же!

– Что? – резко спросила София, продолжая сидеть как накрахмаленная кукла.

– Там, внизу! – Мэдди вздохнула, и ее лицо приобрело нежное выражение. – Какая милая девочка!

Внизу в бассейне маленькая кудрявая девочка купалась с отцом. Она лила воду ковш за ковшом на лысеющую голову опьяневшего отца.

Дэкс, вздохнув, подумал, что это мог быть он и его ребенок.

– Ты любишь детей? – вдруг спросила София.

Он остолбенел. Бабушка простила бы отсутствие вкуса и неумение одеваться, если бы у нее появился наследник.

Мэдди моргнула и отскочила, затем пришла в себя.

– Любить их! – ответила она, усмехаясь. – Да я не смогла бы проглотить даже одного!

У потрясенной Софии перехватило дыхание, он же громко расхохотался. Все повернулись к нему. Он шагнул вперед, пробормотал приветствия, уголком глаза видя, что Мэдди удивленно уставилась на него.

Он наклонился, поцеловал бабушку в напудренные щеки и попросил прощения за опоздание.

– Я понимаю. У тебя в голове только Куинта. Но к нам приехала гостья из Англии. Позволь тебе представить… – начала бабушка.

– Мы уже познакомились. Я ездил в Фару вместо Мануэля, – пробормотал он, пожимая руку Мэдди двумя руками. – Прекрасно выглядишь, Мэдди! – сказал он.

  10