38 
Никола взглянула на Мариетту и Бретта. Они сидели в столовой за обеденным столом. Детей нигде не было видно, но из кабинета доносился звук работающего телевизора. На столе стояли тарелки с остатками спагетти, салата и полупустая бутылка кьянти.
Мариетта была без обуви, с распущенными волосами, и она, что было довольно необычно, выглядела напряженной и раздраженной. У Бретта же вокруг рта залегли жесткие складки.
– У меня спустило два колеса, – коротко сказала Никола.
– Где? И какого черта ты не позвонила мне? – сердито спросил Бретт.
Никола оцепенела.
– В шлюпочной гавани, представь, мне помогли, спасибо.
– А с чего это тебя занесло в гавань? – продолжал он с мрачным видом. – Собиралась отплыть в Тибет?
Никола сделала глубокий вдох, но, прежде чем успела что-то произнести, вмешалась Мариетта:
– Куда ты дела Ральфа?
– Я скажу тебе, что сделала с ним, Мариетта, но знай – тебе должно быть очень стыдно. Он не только забава в твоих руках, но еще очень одинок и беззащитен. И я очень рада, что он переключил свое внимание на Тару Уэллс.
Мариетта опрокинула бокал с вином, а Бретт вскочил на ноги.
– Что за бред ты несешь, Никола?
– А тебе Тара все еще нужна самому, Бретт? – прямо спросила Никола. – Сожалею, но мне кажется, она увлеклась Ральфом, пусть и на время.
Бретт чертыхнулся и подошел к ней.
– Ну хватит, – процедил он сквозь зубы. – Скажи мне в двух словах, что случилось?
– Никаких проблем, Бретт, – ответила Никола, но ее синие глаза горели яростью. – Я повезла Ральфа пообедать в Палм-Коув. В то время как мы с ним обсуждали нелепое положение вещей в этом доме, не говоря о его пагубной склонности влюбляться в женщин, которые старше его, меня тронул за плечо не кто иной, как Тара. Почему-то она следила за мной… Так что, – продолжала Никола, – я представила их друг другу и не успела и глазом моргнуть, как Ральф оправился от своих тяжелых мыслей о том, что ты используешь его, Мариетта, а Тара… та буквально вцепилась в него, – закончила она насмешливо.
Мариетта прижала руки к лицу, а Никола в страхе закрыла глаза, услышав, как всхлипнула Мариетта… как оказалось, смеясь.
– Ники, – прерывающимся голосом сказала она, – не может быть, чтобы ты так сделала!
– Сделала, – подтвердила Никола и снова повернулась к Бретту. – Должен же хоть кто-то что-то делать! Но это еще не все. Я считаю, что достигла своей цели, так что буду действовать дальше, Бретт… и не жди, что я останусь здесь до своего совершеннолетия. Да, последнее. Мудрый совет вам двоим. Задумайтесь о том, как сильно ваши дети любят вас.
Бретт протянул к ней руки, но Никола отшатнулась и ушла в свою спальню. Но на этот раз она заперла дверь и начала укладывать свои вещи.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В полночь Никола окинула взглядом живописный беспорядок в своей комнате. Плакат с единорогом уже не висел на стене. Она упаковала столько одежды, сколько уместилось в чемодан, и включила радио, чтобы не слышать, что происходит за стенами ее комнаты.
Это только начало, устало сказала она себе. Мне все равно не унести все за один раз. Здесь была уйма книг и других вещей, которые накопились за два года жизни в этом доме.
Тут ее взгляд упал на контракт и чертежи, которые принес Ричард два дня назад, и она, вздохнув, села на кровать.
Я ведь еще не подписала контракт, подумала она, положив подбородок на руки. Помимо проблем, связанных с тем, чтобы найти мастерскую и печь для сушки и обжига керамики, я на время уеду из Кэрнса. Вот только куда?
Тибет? Африка? Странно, но они почему-то потеряли свою привлекательность… хотя нельзя сказать, чтобы я была так уж захвачена этим Тибетом. Может, тогда Европа, Великобритания? Предки моей мамы откуда-то оттуда…
Она легла на спину, потом свернулась калачиком и задремала.
Проснувшись на следующее утро, Никола увидела, что кто-то привел в порядок ее постель, выключил радио и накрыл ее пледом, взятым в соседней спальне. Она не сразу вспомнила, что запирала свою дверь.
Никола резко села. Двери спален можно было закрыть изнутри, нажав на кнопку в центре дверной ручки. Снаружи их можно было открыть только ключом. Это была предосторожность на случай, если бы дети заперлись в своих комнатах. Насколько она знала, один ключ был у нее, другой – у Бретта. Неужели он?..
Тут она увидела, что ее плакат с единорогом снова висит на своем месте на стене. Ей пришлось вставать на стул, чтобы снять его, а Мариетта была не настолько высокой, чтобы снова повесить его, не вставая на стул. Не могла же она проспать такое… да и с чего бы Мариетта стала это делать?
38 
