62 
— Кажется, я знаю, кто вы такой. Я предполагал, что рано или поздно мы с вами встретимся.
Лысина и дымчатые очки действительно делали его похожим на генерала Ярузельского.
Малко сел в кресло лицом к двери.
Человек, сидевший напротив него, был стреляным воробьем, искушенным в тонкостях тайной войны, и не следовало слишком доверять его подчеркнуто равнодушному виду. Малко знал: они смертельные враги, и «Полковник» воспользуется первым же удобным случаем, чтобы убить его.
— Чего, собственно, вы от меня ждете? — спросил бельгиец. — Мои коллеги — люди, на которых вы работаете, — со мной в прекрасных отношениях. Мы часто обмениваемся информацией.
— Господин Бевер, я раскрыл вашу игру. «Фокс», ликвидация неудобных свидетелей. По вашему приказу были убиты Филип Бартон и Густав Мейер, потому что они знали, кому передано оружие, закупленное ЦРУ. Это оружие получили ваши друзья Роберт Мартенс и Филипп Орстелл, чтобы убить тех, на кого указали им вы.
— Все это голословные утверждения, — вежливо заметил бельгиец.
Очевидно, он думал, что у Малко где-то спрятан магнитофон.
— Вы знаете, что это правда, — отчеканил Малко. — Господин Бевер, на сегодняшний день на вашей совести девятнадцать убийств. Я уже не говорю о раненых и о двух покушениях на мою жизнь.
Ханс Бевер резким движением раздавил окурок в пепельнице.
— Вздор, — сухо произнес он. — Я вас выслушал, а теперь позвольте мне уйти. У меня был тяжелый день.
— Кстати, — поинтересовался Малко, — а что вы делали здесь?
Ханс Бевер не удостоил его ответом.
— Так я вам скажу, — продолжал Малко. — Вы получили отчет вашего друга Филиппа Орстелла об убийстве Жозефа ван де Путте. Убийстве, которое вы замаскировали под немотивированную бойню в кафе «Казаи». Да, вы ликвидировали или, во всяком случае, приказали ликвидировать всех свидетелей, но я-то жив. Если вы будете отпираться, резидент ЦРУ обратится к вашему министру юстиции. У Мартенса и Орстелла будет произведен обыск; полиция наверняка найдет оружие, которым были совершены все убийства. Ваши сообщники сознаются. Какой им смысл покрывать вас?
Щеки бельгийца слегка порозовели. Он машинально потер подбородок и сказал по-прежнему ровным голосом:
— Но в таком случае, господин Линге, станет известно, что оружие для этой бойни предоставило ЦРУ...
Наконец-то он сбросил маску. Малко вздохнул с облегчением.
— Вы правы, — согласился он. — Но резидент ЦРУ предпочтет скандал продолжению этих ужасов...
Ханс Бевер сделал небрежный жест рукой, словно отмахиваясь от его слов.
— Операции закончены, — обронил он. — Можете сказать это вашим друзьям.
Он держался спокойно и уверенно. Словно вел самый обычный деловой разговор. Малко не ожидал столкнуться в таким откровенным цинизмом. Ханс Бевер, очевидно, заметил это и холодно, чуть насмешливо улыбнулся.
— Господин Линге, я знаю, кто вы такой и, поверьте, глубоко уважаю вас. Нам с вами не раз приходилось сражаться против одних и тех же врагов. Я не хотел повредить тем, на кого вы работаете. Я только защищал свои интересы.
— Зачем понадобилось убивать гошистов?
— Это вас не касается. Вы ведь знаете, что в нашем деле не всегда все просто. Думаю, что нет смысла ссориться. Вы сумели выйти на меня — чистая работа. А те, кого пришлось убрать, — всего лишь пешки, мелкие людишки.
Он внезапно замолчал и, казалось, задумался. Наконец он поднял голову, пристально посмотрел на Малко и продолжал:
— Через четыре года я уйду в отставку и обещаю больше не доставлять вам хлопот. А теперь вынужден вас покинуть.
Он встал и шагнул к двери. Дуло браунинга следовало за ним; палец Малко лежал на спусковом крючке.
— Господин Бевер, — спокойно сказал Малко, — люди, на которых, как вы выразились, я работаю, дали мне задание, которое я не смог выполнить...
— Вы сделали все, что было в ваших силах, — вежливо возразил бельгиец.
— Благодарю вас, — все так же, холодно ответил Малко. — Но еще одну вещь я сделаю немедленно и без распоряжения сверху. А именно — всажу вам две пули в голову.
Ханс Бевер медленно снял свои дымчатые очки и встретился взглядом с Малко, в золотистых глазах которого заплясали зеленые искры. Фокс пристально смотрел на него с каким-то странным выражением. Он понимал, что противник не шутит.
— Вы — человек редких достоинств, — вздохнул он, — но немного Дон-Кихот. Да, вы можете меня убить, но что от этого изменится? Занимаясь нашим делом, не стоит пытаться переделать мир, господин Линге. Но вы подали мне одну идею. По правде говоря, она уже приходила мне в голову.
62 
