– Я изложил ему свою гипотезу, – сказал Югава. – Что именно ты сделал, кого убил…
– Ты вправе предполагать все, что угодно.
– Ей я тоже рассказал, Ясуко.
При этих словах губы Исигами дернулись. Но тотчас на его лице появилась усмешка:
– И что она? Хоть немного задумалась о своих поступках? Была мне благодарна? Небось сказала: «Спасибо, что он избавил меня от мучителя, но я-то здесь при чем?»
При виде того, как Исигами кривляется, изображая отъявленного мерзавца, у Кусанаги защемило в груди. И в то же время он не мог сдержать восхищения: неужели человек способен на такую любовь?
– Ты, кажется, убежден, что до тех пор, пока будешь скрывать правду, никто ничего не узнает, но ты ошибаешься, – сказал Югава. – Десятого марта один человек пропал без вести. Ни в чем не повинный человек. Если его личность будет установлена, останется только найти его родственников и провести анализ ДНК. После чего результаты анализа сопоставят с трупом, который, как считалось, принадлежал Тогаси.
– Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, но… – улыбнулся Исигами, – не уверен, что у этого человека остались родственники. Даже если допустить, что есть еще какие-то способы, потребуется уйма времени и усилий, чтобы идентифицировать труп. К тому времени суд надо мной закончится. Разумеется, каким бы ни был приговор, я не собираюсь подавать апелляцию. Как только суд состоится, дело закроют. В деле об убийстве Синдзи Тогаси будет поставлена точка. Полиция уже не сможет ничего предпринять. Или же, – он посмотрел на Кусанаги, – наслушавшись твоих баек, полиция начнет новое расследование. Но для этого необходимо освободить меня из тюрьмы. А на каком основании? Что я не преступник? Но я преступник. Как быть с моим признанием?
Кусанаги потупил глаза. Все обстояло точно так, как говорил Исигами. Пока они не смогут доказать, что его признание является ложным, судебный процесс не остановить. Таков обычный порядок.
– Позволь мне лишь одно замечание, – сказал Югава.
Как бы говоря «Ну что еще тебе надо!», Исигами раздраженно поднял на него глаза.
– Мне очень жаль, что этот мозг, этот замечательный мозг был использован в таких негодных целях. Я навеки потерял человека, с которым мог соперничать и на которого мог равняться, второго такого в мире не существует.
Исигами сжал губы и прищурился. Как будто что-то сдерживал внутри себя.
Затем он вновь взглянул на Кусанаги:
– Кажется, наш разговор окончен. Может, хватит?
Кусанаги посмотрел на Югаву. Тот молча кивнул.
– Ну, идемте, – сказал Кусанаги и открыл дверь. Первым вышел Исигами, за ним Югава.
Кусанаги уже собирался, оставив Югаву, проводить Исигами в тюремное отделение, как вдруг из-за угла коридора показался Гиситани. И не один. За ним шла женщина.
Ясуко Ханаока.
– В чем дело? – спросил Кусанаги.
– Видите ли… эта женщина позвонила нам и сказала, что хочет во всем сознаться, и вот, только что… Это ужасно…
– Ты был с ней один?
– Нет, с начальником бригады.
Кусанаги взглянул на Исигами. Его лицо посерело. Глаза не отрываясь смотрели на Ясуко.
– Зачем – здесь? – пробормотал он.
Неподвижное лицо Ясуко в один миг точно оттаяло. Глаза наполнились слезами. Она сделала шаг к Исигами и вдруг упала перед ним на колени:
– Простите меня! Умоляю, простите! Ради нас… ради меня… – Ее спина содрогалась от рыданий.
– Вы о чем? Что это значит? Что за глупость… что за глупость… – повторял Исигами, точно заклинание.
– Так невозможно, чтобы только мы были счастливы… Я тоже искуплю вину. Приму наказание. Приму наказание вместе с вами. Это все, что в моих силах. Простите! Простите! – Ясуко, опираясь на руки, склонилась головой до пола.
Исигами попятился. Его лицо было искажено страданием.
Он резко отвернулся и вдруг схватился руками за голову.
– А-а! А-а! – завопил он, точно раненый зверь. В этом вопле было отчаяние и нежелание понимать. Все, кто его слышал, были потрясены.
Подбежали полицейские, чтобы схватить его.
– Оставьте! – Югава встал перед ними. – Дайте ему хотя бы выплакаться.
Югава обнял Исигами за плечи.
Но он продолжал вопить, и Кусанаги казалось, что он хочет исторгнуть из себя свою душу.