Он уже больше и не знал, зачем он здесь. Ари ведь не был негром. Он чуть было не положил ружье и не сел, чтобы поболтать. Злой голос грека напомнил ему, зачем он пришел.
— Я у тебя спрашиваю, чего ты сюда приперся? Ты будешь отвечать, мокрица?
В мозгу Кудерка включился механизм, и к его губам вернулась улыбка. Своими боками он еще чувствовал острые носки ботинок посыльных грека.
Сухим жестом он взвел «ремингтон».
Ари спрыгнул со своего сиденья и бросился в дом. Кудерк выстрелил с бедра, и пуля вдребезги разнесла шкаф.
Не торопясь, он вошел, немного ослепленный роскошью виллы. Толстяк поднимался по лестнице. Кудерк выстрелил наугад, и кусок перил превратился в спички. Затем, так же не торопясь, по лестнице поднялся и он.
На втором этаже он заколебался. Но закрытой была лишь одна дверь. Он попробовал ручку. В тот же момент изнутри раздался выстрел, и панель пробила пуля, чуть не задев Кудерка. Он хихикнул, приставил ствол «ремингтона» к замку и нажал на спусковой крючок.
Выстрел произвел эффект, приблизительно равный смерчу, и дверь резко откинулась к стене.
Ари-убийца прижался к противоположной стене с обезумевшими покрасневшими глазками. Увидев Кудерка, он поднял свой 38-ой калибр. Раздался сухой хлопок, и курок опустился. Револьвер дал осечку. У Аристота не оказалось времени, чтобы спросить себя почему.
Разрывная пуля «ремингтона» уже кромсала ему кишки. Он умер с ощущением, что его распилили пополам циркулярной пилой. И даже не почувствовал второй пули, которая оторвала ему левое плечо.
Кудерк отвернулся. Картина была довольно ужасающей, а он не переносил вида крови. Но маска ужаса, застывшая на лице грека, подняла его моральный дух.
Он покинул виллу насвистывая и уселся в «лендровер». И снова перезарядил магазин. Затем поехал по дороге в Бужумбуру.
Если ему повезет, он вернется на ферму к обеду.
«Лендровер» медленно поднялся по улице Киву и остановился перед дежурным помещением ЖНК. Засунув руки в карманы, на пороге стоял какой-то молодой негр в униформе. Узнав Кудерка, он со злорадством выкрикнул ругательство на суахили.
Мишель Кудерк взял «ремингтон» и убил его прямым выстрелом в грудь.
Затем он вылез из машины и вошел в помещение. За столами сидело с десяток негров. Он не отдавал кому-либо особого предпочтения, поэтому вымел комнату справа налево, не спеша стреляя по всему, что двигалось.
Он выпустил все восемь пуль из магазина. Искромсанные разрывными пулями негры кричали и пытались убежать. От едкого порохового дыма Кудерк закашлялся. Вдруг щелкнул затвор: магазин был пуст. Он начал спокойно его перезаряжать. В тот же момент какой-то негр с ошалевшими глазами прыгнул через комнату, оттолкнул его и исчез на улице, крича и всхлипывая.
Когда Мишель Кудерк вышел, улица была пустынной. Несколько разочарованный, он подождал несколько секунд, затем сел в машину. Ему нужно было сделать еще кое-что.
Прибыв на авеню Упрона, он заметил заграждение напротив Президентского дворца: три военных джипа, окруженные толпой солдат. Он спросил себя, к чему бы такое оживление.
Но это скорее устраивало его. Из-за своих слабых глаз он не любил одиночные мишени.
Он припарковал «лендровер», сунул горсть патронов в карманы и спокойно вышел на тротуар в гробовой тишине.
Мегафон прохрипел какую-то фразу, которую он не понял. Поскольку цель находилась в пределах досягаемости, он выстрелил по первому джипу. Он с радостью увидел, как один негр подлетел и упал, разорванный надвое. Отчаянная гримаса умирающего человека вызвала у него суховатый смешок.
В тот же момент раздалась длинная очередь из ручного пулемета. Серия ударов заставила вздрогнуть грудь Кудерка, и он открыл рот, хватая воздух. Тротуар прыгнул ему в лицо.
Он умер с улыбкой на губах, разбив в падении свои очки. Еще никогда он не был так счастлив в своей жизни.
Ошеломленные, Малко и Энн следили за одиссеей Кудерка по радио Бужумбуры, отбитом республиканским правительством.
— Он ненавидел негров, — заключил Малко. — Удар при аварии свел его с ума. Он сполна отомстил за месяцы унижений. Бедняга.
Он рассказал Энн, при каких обстоятельствах он встретил Мишеля Кудерка, и подвел итог:
— Теперь я один. Меня будут преследовать еще больше после этой бойни, которую устроил Кудерк.
С одной стороны, думал Малко, тем лучше для него. Он никогда не смог бы обжиться в Европе. А Африке он был не нужен.