Глаз выскочил из глазной впадины и, разбрызгивая кровь, упал в нескольких сантиметрах от ног палача, который живо отскочил.
Наталья пронзительно и непрерывно кричала, перекатывая голову с боку на бок и брызжа во все стороны кровью. Тафик брезгливо отошел подальше.
– Оботрите ее и перевяжите! – приказал он.
Как бы там ни было, кожа его лица приобрела зеленоватый оттенок. Он удалился в небольшой смежный кабинет, схватил бутылку водки и надолго припал к горлышку. Ему сразу стало легче, и он отупело повалился на стул. Жуткие вопли не прекращались за стеной. Полковник злорадно ухмыльнулся, вспомнив о том, что недавно "Международная амнистия" прислала президенту Наджибулле благодарственную телеграмму за то, что он освободил нескольких изувеченных палачами политических заключенных.
* * *
Изуродованную глазницу Натальи перевязали. Ее лицо по-прежнему искажала боль. Приблизившись к ней со стороны целого глаза, полковник Тафик заговорил:
– Мне крайне прискорбно. Знаю, боль ужасная, но ведь мы – воюющие стороны, не правда ли? И я вынужден продолжить допрос. Вы намерены говорить? Ибо в противном случае...
Он вертел в руках ложечку. К его безмерному удивлению, женщина, которую он только что подверг пытке, повернулась к нему и устремила на него взгляд, где не было и намека на ненависть.
– Да!
Это было для него такой неожиданностью, что он подумал, что просто ослышался, но женщина продолжала:
– Что вы хотите знать?
– Подождите!
Тафик сделал знак одному из своих помощников, который положил на стол небольшой магнитофон. Полковник спросил:
– На кого вы работаете?
– На американцев, на Центральное разведывательное управление. Отдел планирования.
– Кто руководит им?
– Дэвид Крамб, бывший заместитель директора разведывательной службы. Занимался этими делами с 1987 года. Срок его полномочий истекает.
– Это он направил вас сюда?
– Да.
– Что вас связывает с Дженнифер Стэнфорд?
– С разрешения австралийских спецслужб я прилетела вместо нее. Она имела визу.
– Какое ваше подлинное имя?
– Этого я вам не скажу.
Полковник Тафик не настаивал. Спешить было некуда. С помощью ЭВМ советские коллеги установят, в конце концов, ее личность. Предстояло более важное дело.
– Какое у вас было задание в Афганистане?
– Убить президента Наджибуллу.
Спокойно сказано. У Тафика дух занялся. Неслыханно! От возбуждения он перебирал ногами, вопросы толпились в его мозгу. Он почти любил эту шпионку. Благодаря ей он получит генерала!
– Каким образом?
– С помощью полученной мною аппаратуры.
– Где она была изготовлена?
– В Техническом отделе ЦРУ, в Лэнгли.
Слава Богу, магнитофон крутился! Кто бы мог подумать! Тафик возбужденно расхаживал.
– Как это предполагалось осуществить?
– Либо в мечети, куда он ходит молиться по пятницам, либо на собачьих боях.
– Откуда вам известно, что президент собирается смотреть собачьи бои? Это держится в тайне! – заметил Тафик, насторожившись.
– От маршала Селима Хана. Он сказал об этом всем журналистам.
– А мечеть?
– Брат президента, занимающийся журналистами, обещал устроить меня прямо напротив мечети. С того места не составило бы труда пустить в ход мой прибор.
– Почему он сделал это?
– Хотел переспать со мной.
Тафик отер взмокший лоб. В допросной стояла нестерпимая жара, но эти признания были настолько поразительны, что его бросило в холодный пот. Правда, кое-что еще нужно было уточнить.
– Почему американцы хотели убить президента?
– Это мне неизвестно. Такие решения не принимаются людьми моего положения...
– Вас уже использовали для выполнения подобных заданий?
– Да.
– Часто?
– Иногда.
Утомленная допросом, она закрыла свой единственный глаз. Тафик мог задать ей еще сотни вопросов, но то, чем он уже располагал, не имело цены.
– Хорошо, я распоряжусь, чтобы ваши показания перепечатали, а вы их подпишете.
Он вышел и направился в железную комнату, где американский агент все так же бессильно висел на своем "электрическом стуле".
– Советую вам одуматься для вашего же блага. Ваша сообщница только что призналась, что Центральное разведывательное управление замышляло убийство президента Наджибуллы!
Он наклонился над Малко:
– Если вы пойдете нам навстречу, я обещаю, что вас быстро расстреляют и положат, таким образом, конец вашим страданиям.
Но Малко едва слушал его. В его мозгу сверкнул свет, и он все понял. Поздновато, к сожалению!