16 
Потрескивание лампы казалось Малко невыносимым. Он не мог отвести глаз от происходящего. Это было такое же захватывающее зрелище, как дуэль кобры и мангуста. Серией скользящих движений, свойственных рептилиям. Сани распрямилась и вытянулась на циновке так, что ее голова соединилась с руками, повернув к Малко свои округлые бедра и прелестно изогнутый зад. Все это без малейшего намека на целомудрие, в полном противоречии с ее предшествующим поведением. Сари покоилось теперь у ее ног. Обхватив пальцами плоть любовника, она медленно склонила позолоченную каску над его животом.
Фил Скотт оставался совершенно неподвижным, с застывшим лицом и открытыми глазами, с руками, вытянутыми вдоль тела.
Его отсутствующий вид еще более подчеркивал охватившее Сани оживление. Ее тело едва заметно извивалось от плеч до бедер, как будто бы все его мышцы участвовали в ласке. Широкая морщина пересекала ее лоб, свидетельствуя о сосредоточенности. Ее голова поднималась и опускалась какими-то неуловимыми движениями, словно бы она боялась навредить Филу. Эта каска золотистых волос придавала всей сцене некий сюрреалистический оттенок.
Малко шевельнулся, и сустав у него на руке слегка хрустнул. Этот звук громко отдался в тишине. Сцена не выглядела провокацией со стороны Сани, но чем-то вроде раздвоения ее личности. В метре от себя он видел, как крутые бедра девушки поднимались и опускались в ритме движения ее головы, словно некое молчаливое приглашение в его адрес.
Кровь стучала у него в висках. Сани пробудила бы желание даже у архиепископа. Доза опиума, которую он выкурил, погрузила его в эйфорию, но была недостаточна, чтобы притупить его чувственность. Малко едва сдерживал себя.
Желая снять напряжение, он перевел взгляд на Фила Скотта. Мышцы его челюсти были напряжены до предела. Пальцы автоматически поигрывали с батиком циновки, кадык непрерывно поднимался и опускался. Малко вдруг сообразил, почему движения Сани были столь медленными и размеренными. Ее ласки не давали никакого результата. Фил Скотт вдруг схватил ее за затылок и оторвал от своего живота.
– Своих китайцев ты лучше ублажала, – прокаркал он злобным голосом.
Болезненная волна мелькнула в карих глазах Сани.
Однако, не сказав ни слова, она вновь склонилась и возобновила ласки.
Малко потихоньку привстал, чтобы уйти. Но Фил Скотт, повернувшись, устремил на него ледяной взгляд.
– Оставайтесь, – сказал он. – Мы поговорим о бизнесе потом...
* * *
Нервы Малко превратились в провода высокого напряжения. Опиумная лампа погасла, и только свет фонаря на Энгилла-роуд позволял различать что-то в комнате. Сани неустанно продолжала свою бесконечную ласку все с тем же результатом. Мало-помалу Фил Скотт начал проявлять какую-то лихорадочную деятельность. Он резко подскакивал, ворчал, извивался, отрывал от живота голову Сани и осыпал ее ругательствами. Однако она неустанно продолжала свое дело без единого взгляда в сторону Малко, как лиса, роющая себе нору.
Она, наконец, остановилась, скользнула вдоль распростертого тела, вытянулась на нем и волнообразными движениями своего живота стала как бы втираться в живот Фила.
Это роскошное смуглое тело сильно возбуждало желание, только не у Фила Скотта.
Он грубо схватил Сани за плечо и отбросил ее в сторону. Она оказалась на спине. Ее темный треугольник выделялся на смуглой коже. Она прерывисто дышала, рот ее был приоткрыт, тело волнообразно двигалось.
Внезапно Фил Скотт приподнялся, опираясь на одну руку. Безумный отблеск пробежал в глубине его выцветших голубоватых глаз. Взяв Сани за горло, он яростно ее тряхнул.
– Негодяйка, ты хочешь, чтобы тебя целовали. Вот все, чего ты хочешь!
– Фил! – простонала Сани приглушенно. – Пожалуйста. Я люблю тебя.
– Негодяйка, – повторил австралиец.
Он повернулся к Малко.
– Целуйте ее. Пусть она оставит меня в покое.
Опираясь на локоть, Малко созерцал эту сцену, разрываемый отвращением и желанием. Все это казалось нереальным. Сани медленно повернулась к нему и встретила его взгляд. Полностью покорная хозяину, она смотрела с каким-то животным отчаянием и другим, более двусмысленным выражением.
– Иди! – повторил Фил Скотт.
Он оставил ее затылок и резко толкнул ее к Малко. Она приблизилась, словно автомат, и прижалась к нему. Он почувствовал сквозь ткань сари теплоту ее гибкого тела, и это заставило сильнее биться кровь в его висках. Сначала она оставалась совершенно неподвижной, затем слегка укусила его за плечо, прижимаясь ртом к груди, скользнула вниз, ее руки нежно, как будто бы раздевали ребенка, раздвинули сари и добрались до живота. Одно их прикосновение едва не исторгло у него вопль удовольствия. Они были настолько гибкими, что казались без костей.
16 
