Особенно,... 
24 
Малко быстро понял, о чем шла речь. Два года назад президент США, опираясь на досье, подготовленное Джоном Гейлом, подписал акт о помиловании уголовного преступника, Тони Капистрано, приговоренного к двадцати двум годам заключения за спекуляцию наркотиками и укрывательство доходов. В прошении, поданном его адвокатом, неким Майклом Рабле из Лас-Вегаса, было, в частности, сказано, что Тони Капистрано болен раком легких в последней стадии. В досье содержалось несколько рентгеновских снимков и выписка из истории болезни, свидетельствующая о критическом состоянии заключенного. Под письмом адвоката, взывавшим к гуманности и настоятельно просившим о немедленном освобождении Капистрано, стояло «О'кей» и размашистая подпись Джона Гейла.
Следующий документ оказался письмом из Министерства юстиции. В нем главу Белого Дома предостерегали от освобождения Тони Капистрано, считавшегося опаснейшим преступником. Наконец, последний листок – свидетельство о смерти, выданное лас-вегасской больницей «Саншайн», удостоверявшее, что Тони Капистрано скончался от рака легких через семнадцать дней после поступления в больницу. То есть через полтора месяца после выхода из тюрьмы.
Малко захлопнул папку. Он был озадачен. Если бы не было неприкаянных двухсот тысяч долларов, история выглядела бы вполне банальной. Любому президенту любой страны каждый день подают десятки подобных прошений.
Джон Гейл почти вырвал досье из рук задумавшегося Малко и вернул Мервину Гору.
«Хранитель тайн» нажал кнопку; дверь распахнулась и автоматически закрылась за ними. Они не обменялись ни словом, пока не спустились в кафетерий на первом этаже. Там было почти пусто, и они без труда нашли достаточно уединенный столик.
– Какая же связь между Тони и Банни Капистрано? – спросил Малко.
– Тони его брат, – ответил Джон Гейл. – А его адвокат Майк Рабле – друг личного адвоката президента.
– Что же, собственно, произошло?
Вместо ответа Джон Гейл вынул из кармана газетную вырезку и протянул ее Малко. Заметка была недельной давности. В ней сообщалось, что некий репортер из «Сан-Франциско Стар» видел в Лас-Вегасе Тони Капистрано живым и здоровым. После чего журналист бесследно исчез. Кое-кто считал, что это просто выдумка охочего до сенсаций писаки, другие же намекали, что с репортером вполне могла разделаться всесильная мафия. Малко вернул вырезку Джону Гейлу.
– И чего вы хотите от меня?
Советник президента наклонился к нему через столик.
– Я хочу знать, действительно ли Тони Капистрано жив или это чьи-то темные махинации против президента. Вы способны провести тщательное расследование, чтобы выяснить, что правда, а что ложь в этой истории.
– ФБР справилось бы с этим лучше меня, – ответил Малко.
По лицу Джона Гейла было видно, что он не питает теплых чувств к ФБР.
– Мне бы не хотелось обращаться в ФБР. У президента в этой организации много врагов. А Дэвид Уайз заверил меня, что вы – один из лучших агентов ЦРУ.
– А какую роль играют в этом деле двести тысяч долларов? – ровным голосом спросил Малко.
Прежде чем ответить, Джон Гейл некоторое время внимательно разглядывал сахарницу.
– Незадолго до освобождения Тони Капистрано, – произнес он наконец, – его брат внес двести тысяч долларов в фонд Комитета поддержки президента в избирательной компании. Само собой разумеется, никакой связи между двумя этими фактами нет.
Молчание, воцарившееся после этой фразы, было таким ощутимо полным, что, казалось, его можно резать ножом. Джон Гейл прервал паузу:
– Враги президента могли воспользоваться совпадением, чтобы обвинить администрацию в коррупции.
Малко пытался поймать взгляд светло-голубых глаз.
– И после появления статьи, которую вы мне показали, вы решили вернуть двести тысяч долларов Банни Капистрано?
Джону Гейлу удалось изобразить искреннее возмущение.
– Что вы! Мы просто не воспользовались этими деньгами, вот и возвращаем их. Это всего лишь совпадение.
– Возвращаете с процентами? – коварно поинтересовался Малко.
– Какие могут быть проценты?
– За два года...
Да, бухгалтеры Комитета поддержки президента в избирательной компании, должно быть, попотели над расчетами... Но Малко не хотелось ставить Джона Гейла в затруднительное положение.
– Предположим, я разыщу вам этого Тони Капистрано, – сказал он. – Что тогда?
24 
