70 
– Мои фотоаппараты, – сказала она. – Хелен, нет моих фотоаппаратов.
– Фотоаппаратов? – не понимая, переспросила леди Хелен. – Нет? Как это нет?
– Нет. Ты понимаешь? Их нет. Они были тут. Ты же видела. Я привезла их на уик-энд. А теперь их нет.
– Не может быть. Ты просто их переложила. Наверняка кто-то подумал…
– Их нет, – повторила Дебора. – Они были в металлическом ящике. Фотоаппараты, фильтры, объективы. Все.
Леди Хелен оставила грейпфрут и огляделась:
– Ты уверена?
– Ну конечно уверена! Не будь… – Дебора взяла себя в руки. – Все было в ящике, который стоял возле туалетного столика. Смотри. Его нет.
– Надо спросить Кэролайн, – сказала леди Хелен. – Или Ходжа. Может быть, они отнесли его в машину? Или Томми пришел пораньше и забрал его? Наверняка! Не думаю, чтобы кто-нибудь…
Ее язык наотрез отказывался произнести слово «украл». Тем не менее именно это слово было у нее на уме и на языке.
– Со вчерашнего вечера я не выходила отсюда. Разве что в ванную. Если Томми взял ящик, почему он не сказал мне?
– Я спрошу.
И леди Хелен вышла из спальни.
Уставившись в пол, Дебора опустилась на стул возле туалетного столика. Узор из цветов и листьев на ковре расплывался у нее перед глазами. Три фотоаппарата, шесть объективов, несколько дюжин фильтров – все это первоклассное оборудование, после трехлетнего обучения подтверждающее ее статус профессионального фотографа, ей удалось купить благодаря первой удачной выставке в Америке. Она могла работать, не связывая себя никакими обязательствами.
Любое решение, принятое Деборой в Америке, так или иначе было связано с новыми фотоаппаратами. Ей было легко вспоминать о своей тамошней работе, о принятых и непринятых решениях, потому что как профессионал она добилась успеха. Не имело значения то, что она втайне оплакивала свою юность. Профессиональные победы позволяли не думать о своей потере, а теперь ей грозила переоценка ценностей. Если она считала, что в ее жизни все правильно и оправданно, то только благодаря достигнутому успеху, все знаки и символы которого были налицо.
Вернулась леди Хелен.
– Я поговорила и с Кэролайн, и с Ходжем, – неуверенно проговорила она. Продолжать не было нужды. – Послушай, Дебора, Томми купит…
– Не хочу, чтобы Томми возмещал мне фотоаппараты! – крикнула Дебора.
– Да нет, послушай, Томми должен знать. Я схожу за ним.
Леди Хелен не было всего пару минут, и вернулась она вместе с Линли и Сент-Джеймсом. Томми подошел к Деборе. Сент-Джеймс остался стоять возле двери.
– Черт побери! – пробурчал Линли. – Чего нам еще ждать?
Он обнял Дебору за плечи и прижал к себе, потом опустился на колени и заглянул ей в глаза.
На лице Томаса Линли легко читалась усталость. Похоже, он не спал всю ночь. Деборе было ясно, что он беспокоился за Джона Пенеллина, и она почувствовала укол совести оттого, что тоже доставляет ему беспокойство.
– Деб, дорогая, извини меня.
Значит, он уже знал, что фотоаппараты украдены, но в отличие от леди Хелен даже не попытался предложить ей то или иное возмещение.
– Дебора, когда ты видела их в последний раз? – спросил Сент-Джеймс.
Линли коснулся ее волос, убрал прядь с лица, и Дебора почувствовала чистый свежий запах его кожи. Он еще не выкурил ни одной сигареты, и Деборе всегда нравилось, как он пахнет утром. Если ей удастся сконцетрироваться на Томми, все остальное станет неважным.
– Ты видела их вчера вечером, прежде чем лечь? – настойчиво расспрашивал Сент-Джеймс.
– Они были тут вчера утром. Я помню, потому что переложила фотоаппарат, которым пользовалась на спектакле. Все было тут, рядом со столом.
– А потом? Ты не помнишь? Ты больше не брала их?
– Нет. Меня далее не было в комнате. Я пришла, чтобы переодеться к обеду. Я бы заметила их. Должна была. Я же была тут. Сидела за туалетным столиком. Но я не видела их. А ты, Саймон?
Линли встал. В его взгляде было любопытство, когда он переводил его с Деборы на Сент-Джеймса, может быть, замешательство. Но ничего больше.
– Уверен, они были тут, – сказал Сент-Джеймс. – В твоем старом металлическом ящике, да? – Дебора кивнула. – Я видел его возле туалетного столика.
– Возле туалетного столика, – повторил Линли скорее для себя.
Он посмотрел на пол, посмотрел на Сент-Джеймса. Посмотрел на кровать.
– Сент-Джеймс, когда это было? – Он хотел произнести это как ни в чем не бывало, но не смог, и вопрос прозвучал куда значительнее, чем предполагалось.
70 
