– Этот твой друг, мистер Эллин, тоже интересуется этим ребенком?
– Он первым познакомился с ней в Фашиа Лодж, и ему стало жаль ее.
– Так, – произнес он, усмехнувшись.
Неужели он ревнует? Я вспомнила, каким он был в молодости – просто какой-то клубок противоречий. «Однако как жаль, – подумала я, – что у него нет серьезных причин для ревности».
– Теперь мы знаем, как Эмма попала в Фашиа Лодж, – сказала я, изо всех сил стараясь думать только о деле. – Но мы до сих пор не знаем, кто она такая.
– Мне кажется, что я догадываюсь, кто она, – загадочно улыбаясь, произнес он.
– Я была готова убить его, но только после того, как он мне все расскажет.
– Скажи мне, кто она. – Я не могу.
– Если ты знаешь, кто она, ты должен рассказать об этом.
– Я не сказал, что знаю, кто она. Я сказал, что только догадываюсь об этом, а это совершенно разные вещи.
Между нами завязался некий поединок – моя гордость против его упрямства. Я не буду унижаться и просить его рассказать мне всю правду.
– Что же, я поздравляю тебя с тем, что ты так далеко продвинулся в своих поисках. Как тебе удалось узнать это? – спросила я.
– Это обычная работа журналиста – выяснять правду.
– И все же это, наверное, была задача не из легких. Мне очень интересно, как далеко продвинулся ты в своих поисках.
– Наконец он сдался. Его лицо выражало живую заинтересованность.
– Все очень просто. Я узнал ее – или мне показалось, что я ее узнал.
– Ты ее узнал? Она такая известная личность или тебе раньше доводилось с ней встречаться?
– Я ее раньше видел, однако мне это могло только показаться.
– Где же ты мог ее видеть?
– На лестнице у здания суда. Это было несколько лет тому назад. Я, тогда еще молодой журналист, должен был писать об одном деле.
– Это сообщение несколько огорчило меня.
– Значит, у нее были неприятности с законом? – спросила я.
– Нет. Ей тогда было всего пять лет. Она ждала свою родственницу.
– Это произошло так давно? Но за эти годы девочка могла сильно измениться.
– Та маленькая девочка не была красавицей, но в ней было что-то особенное. У нее было очень запоминающееся лицо. Она казалась одинокой, но стойко переносила это свое одиночество. Я подумал, что она могла бы представлять интерес для художника. Казалось, что она готова встретить новые удары судьбы.
– И когда ты встретил ее уже юной девушкой, ты сразу же ее узнал?
– Сначала увидел только больную и грязную нищенку. Но вскоре я заподозрил, что она не является отпрыском той ужасной женщины, у которой я ее купил. Она была образованной, у нее были хорошие манеры. И только в тот день, когда я привез ее в школу в Фашиа Лодж, нарядно одетую и с красивыми локонами на голове, мне показалось, что она напоминает мне другую такую же несчастную юную леди. Но как ты сказала, это было много лет назад. И моя догадка так и останется догадкой, если мы не найдем ей соответствующего подтверждения.
– Кто она? – взмолилась я.
– Именно это я и хочу сейчас узнать. Если мое предположение окажется верным, я смогу с уверенностью сказать, что вся эта история началась много лет назад, еще до ее рождения. Вот и все, что мне на данный момент известно. Если мне что-нибудь удастся узнать, я вернусь.
– Я не вынесу этого ожидания.
Он снова улыбнулся своей горькой улыбкой:
– Ты никогда не умела ждать.
– Я сделала вид, что не заметила этой его колкости. – Я хотела сказать, что могла бы помочь тебе.
– Тогда найди ее, – резко сказал он. – Ты же ее потеряла. Если бы она была твоей собственной дочерью, что бы ты сделала в этом случае? Ты искала бы ее до тех пор, пока
не истерла бы в кровь ноги. А пока, – спокойно сказал он, – ты можешь скоротать время за чтением.
На этот раз я ему ничего не ответила. Он вытащил из кармана небольшую брошюру.
– Что это? – спросила я.
– То, что должна знать любая уважающая себя женщина, – сказал он. – Почитаешь на досуге.
Больше он мне ничего не сказал. Из нагрудного кармана пиджака он достал маленький кожаный бумажник. В нем находилась только одна-единственная вещь – клочок пожелтевшей от времени бумаги.
– Что это?
Письмо от любимого человека, – сказал он. Его лицо слегка покраснело. Похоже, что он пытался сдержать злость. – Оно было написано много лет назад. Все эти годы я носил его возле своего сердца, но не потому, что оно было мне так дорого, просто я хотел уберечь свое сердце от новых ран.