106 
Джоан ушла из клиники вслед за Дэвисом и открыла собственный кабинет при Северо-западном госпитале. Одна за другой разрешались юридические проблемы Дэвиса, а их отношения становились все более близкими, и в конце прошлого года они поженились. Поначалу Джоан беспокоилась, что дурная слава мужа отпугнет ее пациентов, а точнее, их родителей, но вскоре обнаружила, как в свое время Дэвис, что людей перестала волновать разница между дурной и доброй славой. Конечно, ярые противники клонирования по-прежнему прочили адское пламя любому, кто вверит здоровье своих детей жене Дэвиса Мура, но количество пациентов у нее, пожалуй, увеличилось с тех пор, как она поменяла фамилию Бертон на Бертон-Мур.
Она приобняла его одной рукой, другой погладила висок. Он улыбнулся, повернулся на бок, и они поцеловались. К его удивлению, она была нагая — хотя обычно спала в длинной майке. Глаза быстро приспособились к темноте, он замер над самым ее лицом, дождался, пока она улыбнется. Его приводило в восторг, что она так близко, и ее можно касаться, и целовать, и любить. Решение пожениться они приняли как бы мимоходом, словно речь шла о том, чтобы провести выходные в домике у озера, и его до сих пор поражало: она отвечала ему той же страстностью по ночам. Она, такая прекрасная, и умная, и добрая, и моложе его на десять лет, ему, опозоренному, эгоистичному, старому, обремененному ужасно закончившимся первым браком. Непостижимо!
Она смотрела ему в глаза. Был момент, еще до того, как они сошлись, когда ей показалось, что она потеряла его навсегда. Он так зациклился на убийце Анны Кэт, что стал совсем как склад с пустыми коробками: ничего там не лежит, а места нет. Она подыгрывала ему, стремясь не только защитить Джастина и самого Дэвиса от его безумия, но и для того, чтобы быть с ним рядом, делить с ним единственную его заботу. Ее любовь к этому человеку словно хранилась в запертом ящике. Она почти не надеялась на взаимность и несколько раз пробовала встречаться с другими мужчинами, но неизменно возвращалась к своей неосуществленной мечте — мечте о счастливой жизни с Дэвисом Муром.
Она еще могла иметь детей — Дэвис ведь помог несчетному числу женщин постарше Джоан, — но она понимала, что заводить разговор о ребенке будет неправильно: он только начал свыкаться с мыслью о том, что Анны Кэт нет. Если Дэвис будет принадлежать ей — весь, без остатка, — большего и желать нельзя, думала Джоан.
Позже, когда они крепко заснули в объятиях друг друга, им обоим приснился кошмар, в котором они теряли друг друга.
53
Когда Дэвис Мур втолкнул Микки Педанта обратно в лифт, Микки стоило огромных усилий не рассмеяться, не схватить Мура за руку, не выкрикнуть ему вслед, продолжая придерживаться роли пьяного, какое-нибудь оскорбление. Все-таки он превозмог себя, молча качнулся, отступил назад, проводил взглядом закрывающиеся двери и почувствовал чуть заметный рывок — это лифт поехал вверх. Микки считал, что Мур — богомерзкий человек, что он чинит препоны исполнению Божьей воли, и уже однажды стрелял в доктора за это. Все последующие годы Микки несколько досадовал, что так и не убил Дэвиса Мура, не завалил его точным попаданием в голову, как собирался. Вообще-то Микки редко промахивался. Иногда у него бывали случайные жертвы — косвенный ущерб, так сказать, — но он крайне редко промахивался, приговорив очередного врача к смерти.
Иногда он мечтал о второй попытке. Может, когда-нибудь, когда его миссия будет закончена, он сможет заняться исправлением ошибок. Другой на его месте спокойно продолжал бы свое дело, но только не Микки: тот неточный выстрел в Дэвиса Мура был темным пятном на его страшной репутации, и это раздражало.
Однако он приехал сюда не из-за Мура. Мур по крайней мере оставил практику, к тому же, хотя публичные выступления делали его вполне законной мишенью, этот бывший доктор стал в последнее время слишком уж популярной личностью. Если пристрелить его теперь, от этого будет больше вреда, чем пользы. Цель Микки — превращать докторов в покойников, а вовсе не в мучеников.
Мур нажал на кнопки всей ладонью, так что двери открывались и закрывались четыре раза, прежде чем Микки доехал до нужного ему двадцать второго этажа. Он вышел из лифта и побрел по коридору, шатаясь, цепляя ногой за ногу, продолжая изображать пьяного (вокруг не было ни души, зато были камеры службы безопасности), и добрел таким манером до комнаты 2240. В кармане у него лежал подарок от Гарольда Деверо.
106 
