14 
— Ты действительно считаешь меня таким примитивным? — поинтересовался он.
— Я...
— «Самый сексуальный представитель рода человеческого», — с отвращением процитировал он. — Амбер, я разочарован... я думал, ты единственная из всех, кто меня окружает, способна видеть человека, а не его обертку!
— Они переврали мои слова, все, что я говорила! — защищалась Амбер. — Финн, таковы журналисты... ты же знаешь!
— Прекрасно знаю! — выкрикнул Финн. — Поэтому никогда не даю интервью. И тебе следовало отказаться от него, если уж ты знаешь, на что способны журналисты!
— О, смени пластинку!
— Видишь ли, я работаю в очень жестокой индустрии. Это, и не только это, вынуждает меня держать свою личную жизнь подальше от любопытных взоров. — Теперь его глаза стали как ледник: холодные, ясные. И вопросительные. — Ума не приложу, что тебя заставило дать им интервью. Быть может, я не так бы сердился, если бы понял причину. Так почему ты это сделала, Амбер? Скажи мне.
Амбер сознавала, как важно, чтобы он в самом деле понял ее сейчас, и поэтому ответила не сразу.
— Я хотела почувствовать себя действительно... твоей невестой.
— Не понимаю.
И она не понимала. Амбер беспомощно смотрела на Финна. Она готова была выставить себя дурочкой, открыв ему правду... все что угодно, лишь бы исчезло холодное, жесткое, такое незнакомое выражение в его глазах.
— Ну, понимаешь, наше обручение состоялось, как поход в кино... и совсем не изменило нашу жизнь.
— Не понимаю, — повторил он.
— Я и пытаюсь объяснить! — разочарованно вскрикнула она. — Мы обручились после той вечеринки...
— В ванной комнате, — съязвил Финн. — О чем теперь знает весь мир.
— Не весь мир! — поправила Амбер. — А только читатели журнала «Wow!». — Она глубоко вздохнула. — Ты поразил меня, купив кольцо, это было восхитительно, но потом... потом... — она на секунду замялась, — ничего. — Амбер пожала плечами. — Ты сам решился на волшебный, романтический жест, но потом вел себя, будто ничего не случилось.
Финн нахмурил темные брови.
— Как именно я себя вел?
— Ну, ты не обсуждал со мной планы на будущее, какой будет свадьба. Мы ни разу не говорили, как говорят два человека, которые только что обручились.
— Например, о чем?
— Гм... — Амбер поняла, что краснеет. — О детях, например...
— О детях? — Финн смотрел крайне удивленно. — Ты что, хочешь иметь ребенка?
— Нет, я не хочу ребенка! Вернее, хочу. Но не сейчас! Хотя надеялась, что через какое-то время и тебе и мне захочется детей, если, конечно, нам повезет, и мы сможем иметь их.
Финн присел на край стола, расставив ноги в черных джинсах, и внимательно посмотрел на нее.
— Но мы не обсуждали это?
Амбер покачала головой.
— Нет. И где мы будем жить, тоже не обсуждали. На самом деле мы вообще целую вечность ни о чем не говорили. Ты так занят, что я даже вижу тебя лишь изредка, мимоходом. Как будто никакого обручения и не было. Этот бриллиантовый перстень — единственное напоминание о нашей помолвке. Да и то, пройдет время, и я, наверно, перестану его замечать.
Брови Финна поднялись так высоко, что на секунду скрылись за черными прядями взъерошенных волос.
— Амбер, не лучше ли было бы просто сесть и поговорить обо всем, что тебя беспокоит? Чего ты добилась своей выходкой?
— Когда поговорить? — огрызнулась она. — В последнее время ты занят каждую секунду. Работаешь круглые сутки. Многочасовая телефонная болтовня с Биргиттой тебе, верно, больше по вкусу. Где уж мне... — Высказав это, Амбер мысленно отругала себя за глупую ревность.
— Может, хватит? — устало спросил Финн. Она пропустила мимо ушей смысл его слов, обратила внимание только на голос Финна. Тусклый, усталый. Так хотелось посочувствовать ему, но вместо сочувствия опять получилось ворчание.
— Финн, когда ты в последний раз смотрел на себя в зеркало? Внимательно? Ты измотан до предела.
Финн прищурился.
— Предпочитаю, чтобы косметикой пользовались модели, — медленно сказал он. — Отчасти поэтому я и бросил зарабатывать на жизнь показом одежды.
— Неужели? — Амбер посмотрела на него. — А может, ты бросил работать моделью, потому что ненавидишь выслушивать чужие распоряжения? Ты предпочитаешь сам принимать решения, Финн, поскольку все знаешь лучше всех, вернее, тебе кажется, что знаешь!
— Правда?
— Конечно.
Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
14 
