129 
— Пока не стрелять, — велел Альюмет своим лучникам, которым не терпелось дать залп по приближающемуся паруснику.
Послышалась ругань поври, и в сторону «Сауди Хасинты» полетела брошенная Далампом палица.
— Лежать тебе на дне вместе со мной! — пообещал он Альюмету.
— Пли! — скомандовал капитан.
Запела тетива луков, и в воздух взвились стрелы. К несчастью, именно в этот момент за спиной двоих поври возникла могучая фигура Брунхельда.
Град стрел намертво уложил Далампа Кидампа и его соплеменника.
Вместе с ними на палубу рухнул Брунхельд.
В двух лагерях, разбитых на берегу, в ту ночь царило тягостное настроение. Настоятель Агронгерр вместе с Хейни и Делманом направились к альпинадорцам, чтобы наложить повязки и оказать иную помощь.
Подавленный капитан Альюмет вместе с принцем Мидалисом, Лиамом и Андаканаваром пошли туда же, чтобы держать совет.
— Мы не заметили Брунхельда, иначе ни за что не стали бы стрелять, — объяснял Альюмет.
Андаканавар перевел его слова. Потом слово взял один из альпинадорцев и сердитым голосом что-то сказал, но он намеренно выбрал такие слова, которые никто из вангардцев не понимал. Другой альпинадорец, судя по всему, его поддержал. После этого Андаканавар вновь повернулся к вангардцам и успокаивающе им подмигнул.
— Брунхельд пострадал в бою, — объяснил рейнджер. — Здесь нет ничего постыдного. Никто из них не сомневается, что ты действительно его не заметил. Но должен сознаться, мои соплеменники, как и я, удивлены, увидев человека с такой темной кожей.
Капитан Альюмет низко поклонился.
— Мы все молимся о том, чтобы Брунхельд остался жив, — произнес принц Мидалис.
— Если ты опасаешься за его жизнь, могу сказать, что он намного крепче, чем ты думаешь, — решительно заявил Андаканавар.
— Он лежит без сознания и даже не будет знать об этом, — сказал брат Хейни.
Настоятель Агронгерр внимательно поглядел на своего молодого собрата.
— А что думаешь ты, брат Делман? — спросил он. — Позволительно ли мне врачевать раны нашего друга Брунхельда с помощью камня души, если он запретил применять магию для лечения своих воинов?
— Я плохо знаю здешние традиции, — уклончиво ответил Делман.
— Если мы не прибегнем к магии, он может скончаться от ран, — возразил Хейни. — А если Брунхельд умрет, наш союз с Альпинадором, который мы выстраивали в последние месяцы, рухнет. Да и Андаканавара за эту дружбу соплеменники не похвалят.
— Вполне справедливо, — согласился настоятель Агронгерр.
— Так вы пойдете к нему с камнем души? — спросил брат Делман.
Старик ответил не сразу. Он сосредоточенно думал, скребя рукой подбородок.
— Нет, — решил он. — Чем бы это ни кончилось, я не стану причинять вред душе Брунхельда ради спасения его тела. Ведь он считает, что камень души забирает у человека душу. Продолжим лечение обычным способом и будем молиться.
Брат Делман не сводил глаз с настоятеля Агронгерра, и тот, чувствуя на себе этот взгляд, обернулся и вопросительно поглядел на молодого монаха.
— Если мы хотим сохранить дружбу с Альпинадором, наши дружеские узы должны строиться на честности и уважении, — сказал ему настоятель. — Я буду искренне горевать, если Брунхельд, столь мудрый и заботящийся о будущем своего народа, не переживет этой ночи. Но еще горше было бы мне, если бы я обесчестил нашу дружбу.
И брат Делман понял — теперь он окончательно уверен, что этот человек должен быть новым отцом-настоятелем церкви Абеля. Он от всего сердца будет поддерживать избрание Агронгерра.
Они провели немало времени у постели Брунхельда, врачуя его раны. Наконец брату Хейни удалось добраться до последнего обломка стрелы, глубоко застрявшего в бедре альпинадорского предводителя. Извлечь обломок без помощи магии было невозможно, но сейчас о ней не могло идти и речи.
Прошел еще час. Похоже, Брунхельду стало лучше. Он даже открыл один глаз и увидел склонившегося над собой Агронгерра.
— Больно? — спросил настоятель, и Брунхельд едва заметно кивнул.
Агронгерр поднес к лицу раненого камень души.
— Добрый Брунхельд, я предлагаю это лишь из искренних дружеских чувств к тебе, — сказал он.
Синие глаза Брунхельда расширились, и в них, как показалось Делману, мелькнул ужас. Альпинадорец шумно и прерывисто задышал и решительно замотал головой, хотя каждое движение явно доставляло ему нестерпимую боль.
129 
