161 
— Де’Уннеро — наш настоятель! — выкрикнул какой-то молодой монах.
Остальные криками и ревом поддержали его, выражая поддержку человеку, которого признали своим главой.
Магистр Мачузо вышел вперед и взял Де’Уннеро под локоть, точнее, попытался это сделать, ибо свирепый магистр резко отстранился от него.
— Одумайся, — предостерег его Мачузо, — Мы посланы со строжайшим распоряжением, подкрепленным главой Санта-Мир-Абель.
Де’Уннеро расхохотался ему в лицо.
— Магистр Де’Уннеро не является вашим настоятелем! — прокричал Гленденхук, обращаясь ко всем собравшимся. — Ему необходимо вернуться в Санта-Мир-Абель, в свиту нового… вашего нового отца-настоятеля.
— А до нас никому дела нет, — выкрикнул кто-то из молодых монахов.
— Новый настоятель будет назначен совсем скоро, — заверил их Гленденхук, но его слова потонули среди недовольного ропота. — Поверьте, о вас не забыли. Отец-настоятель серьезно озабочен ситуацией у вас в монастыре.
— Мы вполне можем обойтись без его заботы! — быстро сказал Де’Уннеро.
Гленденхук лишь посмотрел на него и горестно вздохнул.
Между тем толпа местных братьев пришла в сильное возбуждение. Некоторые монахи спустились с парапетов, другие оставались на стенах, размахивая кулаками. Гленденхук посмотрел на своих: прибывшие из Санта-Мир-Абель братья тревожно озирались по сторонам. Гленденхук чуть заметно кивнул и вытащил самоцвет. Все сопровождение последовало его примеру. Магистр Мачузо стал молиться.
— Если ты допускаешь подобные вещи, значит, ты даже больший глупец, чем я предполагал, — спокойным голосом произнес Гленденхук. — Неужели ты думаешь, что отец-настоятель Агронгерр не учел подобной реакции с твоей стороны?
— Уж скажи лучше — Фио Бурэй, — холодно возразил Де’Уннеро, который больше не смеялся и даже не улыбался.
Он поднял руку, остановив тех своих собратьев, кто начал было подходить ближе. Гленденхук и Де’Уннеро простояли в напряженных позах довольно долго, глядя друг на друга тяжелым, немигающим взглядом.
— Умоляю тебя, одумайся, — мягко проговорил Мачузо.
Теперь Де’Уннеро глухо рассмеялся. Это был зловещий, угрожающий смех человека, уверенного в своем превосходстве.
— Вам понадобился Сент-Гвендолин, — сказал он. — Что ж, он ваш. Но вам этого мало. Вам понадобился еще и Маркало Де’Уннеро, но вот он — не ваш. Нет, магистр Гленденхук. Я ясно вижу свою дорогу; дорогу, на которой я смогу проповедовать истинное слово Божье, а не повторять пустые и бессмысленные утверждения, исходящие из Санта-Мир-Абель. Мой путь…
Де’Уннеро произнес эти слова во весь голос и медленно пошел к своим сторонникам.
— …наш путь, — поправил он себя, — ведет нас не под крышу наглухо закрытого монастыря, равнодушного к стенаниям тех, кто умирает от розовой чумы у самых его ворот. Нет. Наш путь — это открытая дорога, где наши слова смогут достичь ушей каждого человека и помочь ему вновь обрести утраченную праведность!
Двор наполнился одобрительными возгласами. Гленденхук попытался было воззвать к братьям Сент-Гвендолин, но где его словам было соперничать с силой и действенностью слов Де’Уннеро!
Разгневанный Гленденхук смотрел прямо на Де’Уннеро. В глазах его читалась неподдельная ненависть.
— Вы пришли заявить о своих правах на монастырь, и теперь Сент-Гвендолин ваш, — простодушным тоном произнес Де’Уннеро.
— Одумайся, — сказал Гленденхук.
В отличие от Мачузо, в его голосе звучала не просьба и не мольба, а почти неприкрытая угроза.
— Ты выступаешь против учения церкви. Это опасный путь.
— И кто же отважится мне помешать? — спросил Де’Уннеро. — Кто рискнет нам противостоять? Твой приятель Фио Бурэй — прихвостень дряхлого Агронгерра? Или, может, король? Нет, брат, сейчас мы прекрасно понимаем истинное положение вещей. Мы понимаем, что церковь отошла от истины. Никто и ничто не собьет нас с правильного пути.
— Магистр Де’Уннеро! — в ужасе вскричал Мачузо.
— Присоединяйтесь к нам! — неожиданно и вполне искренне предложил Де’Уннеро. — Присоединяйтесь, пока весь мир окончательно не впал во тьму. Помогите нам вернуть церковь на праведный путь и тем самым положить конец бесчинству чумы.
Гленденхук с изумлением посмотрел на него.
— Время слов прошло. Настало время действий, — заявил Де’Уннеро.
161 
