Последние отзывы

  68  

– Надо найти место, чтобы укрыться на ночь, – заметил Кэддерли. – Я поищу необходимые нам ответы у Денира. Его благословение защитит…

Кэддерли резко прервался, оглянулся на Библиотеку, и его серые глаза расширились от ужаса. Нота страха зазвенела опять в его мыслях. Возможно, ее вселил в него Денир, а может, вызвали логические умозаключения Кэддерли в тот момент, когда он оценил все в другом свете. Так же загадочно, как Пайкел, юный жрец кинулся на запад, обратно к Библиотеке.

– Эй! – взревел Айвэн и поспешил следом.

В это время из кустов выбрался Пайкел, широко улыбаясь и таща капающий бурдюк с водой.

– Ух? – изумился он, видя, как его спутники убегают от него.

Дворф присвистнул и кинулся в погоню.

Кэддерли свернул в сторону, огибая куст ежевики. Айвэн бросился наперерез, прямо в колючие заросли, и тараном врезался в молодого жреца с той стороны.

– Ты чего? – требовательно поинтересовался он. – Ты же только что сказал, что надо найти место, чтобы спрятаться! Я не собираюсь возвращаться в…

Кэддерли стремительно вскочил, ноги его заработали еще до того, как он восстановил равновесие, унося юношу от ворчащего дворфа. Айвэн снова бросился за ним по пятам, и Пайкел, предприняв аналогичный, хотя и болезненный маневр, продравшись через кусты, вскоре занял место по другую сторону от Кэддерли.

– Что? – снова окликнул Айвэн, пытаясь перехватить и остановить упрямого жреца.

Теперь они уже были у начала прямой тропы в Библиотеку, между рядами безмолвных ухоженных деревьев, откуда виднелась разбитая дверь, снова закрытая и, очевидно, забаррикадированная изнутри.

– Что? – дико прорычал Айвэн.

– Она там! – ответил, наконец, Кэддерли.

Огромными прыжками молодой жрец двинулся вперед, на открытое пространство, оставив дворфов позади.

– Ты не должен входить! – взвыл Айвэн, не соображая, о чем толкует Кэддерли. – Ночь надвигается! Ночь – его время, время вампиров!

– О-о-ой! – искренне согласился Пайкел.

Ответ Кэддерли разметал любые логические аргументы, которые мог бы привести Айвэн против возвращения в Библиотеку, где их ждала встреча с Руфо вне зависимости от того, наступает ночь или нет:

– Там Даника!

Ноги их были куда короче, но любовь к Данике ничуть не меньше, так что, когда Кэддерли замедлил шаг, пытаясь решить, как прорваться через преграду, размышляя, не опасен ли вход, не охраняется ли, не подстерегает ли внутри ловушка, Айвэн и Пайкел пронеслись мимо него, низко пригнув головы, вопя воинственное «о-о-о!».

Руфо подпер двери и заклинаниями, и тяжелой мебелью, да еще и поставил за ней дюжину зомби с приказом стоять на месте и держать дверь закрытой.

Не стоило ему так заботиться о баррикаде. К тому времени, как Айвэн и Пайкел исчерпали свое ускорение, они лежали носами вниз на полу холла, а щепки, обломки мебели и зомби градом сыпались вокруг них.

Кэддерли влетел в здание следом за дворфами, крепко сжимая священный символ и распевая мелодию Денира. Едва перешагнув порог, он почувствовал, что его сила в этом оскверненном месте ослабевает, но в нем было еще достаточно гнева и решимости, чтобы завершить призыв к своему богу.

Шестеро зомби упрямо поднялись и шагнули к дворфам и Кэддерли. И тупо застыли на месте – золотистый свет залил их всех с головы до пят. Там, где сияние соприкасалось с лохмотьями одежды или грязной кожей, оно было наиболее ярким.

Через миг зомби лежали на полу грудой серой пыли.

У входа Кэддерли привалился к косяку и чуть не потерял сознание, потрясенный усилием, потребовавшимся ему, чтобы призвать сюда Денира, – и вновь ошеломленный тем, что Библиотека Назиданий, его Библиотека, его дом, стала столь чужим и неприветливым местом.

Она не закричала, когда Руфо склонился над ней, потому что не думала, что кто-нибудь может услышать. И она не боролась, ибо путы были слишком туги, а охватившая ее слабость – совершенной.

– Даника, – услышала она тихий голос Руфо, и звук собственного имени, исходящий из этих губ, вызвал отвращение.

Воительница глубоко погрузилась в себя, пытаясь покинуть свою телесную оболочку, – она знала, что ее ждет. Даника многое перенесла за свою короткую жизнь – потерю родителей, годы жестоких неумолимых тренировок, битвы на пути, но она не думала, что сможет пережить это.

Руфо нагнулся ниже; она ощущала смрад его дыхания. Девушка инстинктивно открыла глаза, увидела острые клыки и забилась в неподатливых веревках. Тогда она снова зажмурилась, пытаясь отмести от себя реальность этой адской сцены, отстраниться от нее.

  68