ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  16  

Из горла Алисы вырвался нервный клекот, и она взорвалась:

– Но это же неправда! Я… я… меня просто мучи­ли кошмары, я… Боже мой, моя мама попытается выдать меня за сумасшедшую… Вы понимаете? Она скажет, что я безумна!

Она рухнула на кровать.

Анита подошла к девочке и, как могла, поста­ралась ее успокоить. Но то, что предстояло сооб­щить, было еще ужаснее, а она не могла вымолвить ни слова.

Алиса сидела молча, раздавленная, уничто­женная, побежденная.

Анита взяла девочку за плечо и медленно при­тянула ее к себе:

– Слушай меня внимательно, Алиса. Прокурор просил адвокатов передать твоим родителям, что он хочет выслушать их показания по делу об ис­чезновении мадемуазель Чатарджампы. И по по­воду кассеты тоже. Один из экспертов уверен, что на кассете снято настоящее убийство, но двое дру­гих настаивают, что это удачная инсценировка. Се­годня в конце дня прокурор сообщил мне, что ника­кое полицейское расследование в отношении твоих родителей предпринято быть не может…

Алиса бросила на нее отчаявшийся взгляд.

– Адвокаты сообщили, что полное медицин­ское заключение, подписанное психиатром, докто­ром Форстером, будет передано в прокуратуру. Похоже, твоя мать обвиняет твоего отца, Стивена Тревиса, в организации заговора, якобы он писал тебе письма, манипулировал тобой, чтобы разру­шить образ матери, так что она и против него соби­рается возбудить дело.

Алиса обмякла, совершенно опустошенная, словно из нее выпустили весь воздух. Нечто смутное грозило сломать ее жизнь, разрушить судьбу, как сухую ветку, унесенную разъяренной рекой. Тон­кая, изящная фигура Аниты склонилась над ней.

– Алиса… Я тебе верю. И не думаю, что ты все это придумала… Что-то подсказывает мне, что в то утро ты пришла рассказать мне правду.

Алиса жалко улыбнулась в знак благодарнос­ти. Да, она все понимала, но ничто не помешает бес­пощадному колесу раздавить ее, ведь так?

Лицо Аниты осветила спокойная открытая улыбка.

– Я продолжаю расследование по делу маде­муазель Чатарджампы. И я добилась для тебя за­щиты до конца недели… Прокурор Горстен хотел уже сегодня вечером передать тебя официальным представителям твоей матери в Амстердаме, адво­катской конторе Хасленса и Хаммера, именно они сделали запрос.

Алиса поняла, что инспектор Ван Дайк доби­лась для нее отсрочки еще на несколько дней.

Когда Анита ушла, Алиса поняла, что у нее по­явился неожиданный шанс. Она сможет перехва­тить инициативу и раскрутить колесо в обратную сторону. На несколько дней ей обеспечена безопас­ность. Несколько дней для того, чтобы составить новый план.

План, который спасет ее от собственной ма­тери.

Матери, которая теперь сделает все, чтобы уничтожить ее.

3

Ваза с вульгарным звоном разбилась о стену. «Бо­же, – подумал Вильхейм Брюннер, – идиотка! Ва­за, стоимостью в пять тысяч марок, разбита, как дешевая тарелка в кафе на заправке». Но в комна­те уже звучал холодный разгневанный голос, за­ставивший замереть всех присутствующих.

– Сборище бездельников! Проклятые безмозг­лые мудаки!

Когда Ева Критсенсен впадала в ярость, даже Кеслер пугался. Вильхейм видел, что он предпочел бы стать невидимым, когда глаза этой красивой блондинки метали молнии из-за затемненных сте­кол ее очков.

– Она исчезла пять дней назад, а вы до сих пор болтаетесь, как дерьмо в проруби, не зная даже, где искать?

Тон был «сладким», как мышьяк. Вильхейм не­навидел этот медоточивый ужас. Часто – почти всегда – за этим следовало жестокое наказание провинившихся.

Кеслер молча смотрел куда-то в одну точку по­верх головы Евы, застыв в полной неподвижности, как это делают наемники в военных южноафри­канских лагерях.

– Кеслер! Кеслер… – Голос Евы резал слух, как осколок стекла вены.

Вильхейма поразило ощущение опасности: бе­зобидная на первый взгляд интонация походила на нож убийцы.

Теперь Ева почти шептала:

– Кеслер, за что, как вы думаете, я так щедро плачу вам? А? Ответьте!

Экс-наемник молчал, прекрасно зная, что хо­зяйка не ждет от него ответа.

– Я сама скажу, почему плачу вам вдвое против той цены, которую дадут сегодня за вас на рынке…

Приблизившись, Ева кружила вокруг Кеслера с угрожающим видом. В этом движении странным образом сочетались доверие и желание подавить. Вильхейм знал, что Ева переняла манеру поведе­ния офицеров американской морской пехоты, чьи методы специально изучала по энциклопедии. В каком-то смысле Кеслеру это даже нравится, по­чувствовал Вильхейм. В запрограммированности подобных ритуалов выражалась высшая степень извращенности Евы, Кеслера да и его самого, ко­нечно.

  16